"Богатый ребенок, умный ребенок"
Шрифт:
– Действительно, - согласился я.
– Мне вряд ли удалось бы добиться успеха, если бы я пошел по стопам отца. В школе меня считали чужаком. Я не вписывался в общую колею.
– Но могу поспорить, что в детском саду вам нравилось, - с усмешкой заметила Кэти.
– Да, правда. Откуда вы знаете? Показывая на распечатку, Кэти сказала:
– Для людей с таким высоким коэффициентом новаторства, как у вас, детский сад - лучшее место. Новаторов хлебом не корми, дай им только что-нибудь разобрать или построить. Обилие новых объектов для исследования полностью
Я кивнул.
– Да, в самом деле. Мне и сегодня по душе все новое и интересное. Мне нравится вкладывать деньги в недвижимость, потому что мои инвестиций можно увидеть, потрогать и почувствовать. Я ни от кого не скрываю, что никогда не прекращал играть в “Монопольку”. Я обожаю игры.
Кэти улыбнулась и показала на графу “Исполнитель” на моей диаграмме.
– Но затем наступил этап с первого по третий класс и дети, более вас склонные к исполнительности, начали вырываться вперед.
– Но почему так? Чем эти три первых класса так хороши для людей с повышенным уровнем исполнительности?
– я уже всерьез заинтересовался тем, что еще знает эта женщина.
– Тем, что в этот период кубики и игрушки постепенно исчезают, учебная программа начинает строиться на принципах аккуратности и дисциплины, а люди с высокими; показателями исполнительности лучше других адаптируются к таким условиям. В результате к началу третьего года обучения из класса полностью выветривается сам дух новаторства.
– Аккуратности и дисциплины?
– переспросил я.
– Но какое отношение аккуратность и дисциплина имеют к процессу обучения?
Кэти снова улыбнулась и ответила:
– По вашему уровню исполнительности не скажешь, что аккуратность и дисциплина - самые сильные ваши стороны.
– Да, не самые. Но как это могло повлиять на мои успехи в школе?
– Очень просто. Готова спорить, что в первом классе вы чувствовали себя не так комфортно, как в детском саду или подготовительном классе.
– Это точно. В первом классе я начал ввязываться в драки, в то время как в детском саду все время уходило на игрушки и лазание по “джунглям” на спортплощадке. Именно из-за этих драк уже с первого класса за мной закрепилась репутация “трудного ребенка”.
– Обычный случай с детьми, у которых отнимают игрушки и кубики. Мальчишки, оставленные без игрушек, часто начинают приставать к другим мальчишкам.
– По крайней мере, со мной все было именно так. Но почему дети с высоким коэффициентом исполнительности в этот период успевают лучше всех?
– Потому, что на этой стадии развития от человека требуются прежде всего аккуратность и дисциплина. Вы уже не сидите кучей на полу или вокруг стола, а занимаете места за ровными рядами парт. Вместо того чтобы поощрять рисование пальцами, учителя начинают вырабатывать у вас аккуратный каллиграфический почерк. Теперь они требуют, чтобы вы писали строго между разлинованных строк, а не черкали по всему листу. Учителям нравятся опрятные, наглаженные и гладко причесанные пай-девочки и пай-мальчики. Не думаю, что вы были в числе тех ребят, которые специально наряжаются, чтобы понравиться учительнице, - сказала Кэти с усмешкой.
– Нет, это не про меня. Хорошо еще, что я жил прямо напротив школы, потому что меня часто отсылали домой сменить грязную одежду. Я всегда находил возможность поскользнуться и вываляться в грязи.
– В это время ваше отношение к школе уже начало меняться?
– В первом классе нет, но помню, что в третьем кое-какие нюансы стали бросаться в глаза. Я начал понимать, что у учителей появились любимчики среди ребят. В третьем классе со мной учились одна девочка и один мальчик, которые со временем стали первыми учениками в средней школе. Потом они поженились. Уже в третьем классе все знали, что это звездная парочка. Они были красивыми, умными, хорошо одетыми и всеми любимыми отличниками.
– Похоже, что школа была создана специально для них. А что было с ними дальше?
– спросила Кэти; - Добились они всего, чего хотели?
– Если честно, не знаю. Думаю, что да. Они никогда не выезжали из города, где мы выросли. Их уважают в обществе и продолжают любить не меньше, чем раньше. Так что, скорее всего, они нашли свое счастье.
– Для них это звучит идеально. Похоже, что за годы жизни и брака они не потеряли умения быть самими собой, - заключила Кэти.
– А что происходит после третьего класса? Когда человек достигает магического возраста девяти лет?
– Начиная с четвертого класса, все, у кого высок коэффициент поиска фактов, развиваются по одному шаблону. Методика обучения с четвертых по двенадцатые классы создана для искателей фактов. Некоторые дети от природы нацелены на запоминание имен, фактов и дат. Такой подход к учебе хорошо вознаграждается. Обучение в классе приносит таким детям много пользы.
Дальше Кэти объяснила мне, что с девяти лет учеников оценивают по результатам регулярных “облав на ошибки”. Вы пишете диктанты, запоминаете таблицу умножения и ведете счет количеству вызубренных учебников, подтверждая свои знания изложением содержащихся в них сведений.
Я рассказал ей о разработанной Рудольфом Штейнером теории рубежа девятилетнего возраста и о том, как многие учителя определяют, будет ли ребенок хорошо успевать в условиях школьной системы.
– В девять лет я понял, что в этих условиях мне не суждено стать звездой. Кубики у меня отобрали навсегда. Кэти рассмеялась.
– Да, человеку с такой тягой к новаторству, как у вас, без кубиков должно быть скучно. При такой, как у вас, склонности к упрощению, а не простому запоминанию сложных определений и формул, он быстро начинает терять веру в свои силы. Этому противится его энтузиазм и начинает толкать ребенка на поиск собственных способов противостояния тем требованиям школы, которые он считает глупыми.