Богдан Хмельницкий

Костомаров Николай Иванович

Сичыо. Одна из украинских летописей говорит, что царь турецкий сделал вопрос:

сколько в Украине Козаков? Ему отвечали: «У нас где крак (куст), там козак, а где

байрак (буерак), там сто Козаковъ». Козацкие походы не ограничивались уже стычками

с татарами в степях и разбиванием купцов; на своих чайках, как назывались их челны,

обшитые тростником и умещавшие до шестидесяти человек, козаки пускались в

открытое море, проникали в Румелию, Анатолию, нападали

на мусульманские города,

избавляли из галер и темниц христианских пленников, появлялись даже под стенами

столицы падишаха. Возвращаясь домой с добычею, некоторые из бедняков становились

богачами и своим примером увлекали других на козацкие подвиги.

Польское правительство не покровительствовало умножению козачества: оно не

могло не видеть в нем подрыва существующего порядка, так как козачество

наполнялось людьми, убегавшими от повинностей; притом оно боялось, что козацкие

набеги на Крым и Турцию будут вызывать неприязненные действия против Польши со

стороны мусульманских соседей, с которыми оно не хотело вести войн. Польским и

литовским государям казалось лучше платить крымским ханам дань, которую они

называли, из благоприличия, жалованьем. Татары нужны были для них в нескончаемой

борьбе Литвы с ИЧОСКВОЮ, чтобы, при случае, можно было напускать на земли

последней союзные орды. Правительство, однако, не желало совершенного

уничтожения козаков, но хотело, чтобы их было немного, в качестве пограничной

стражи, для оберегания польских пределов от татарских своевольных Козаков.

Как ни враждебно становилось козачество к шляхетству, наполняясь

преимущественно из панских хлопов, но пока еще сами паны и шляхта

покровительствовали его развитию. В 1540 году Сигизмунд-Август послал такой

выговор «справце» киевского воеводства, князю Коширскому: «многократно прежде

писали мы тебе, обнадеживая тебя нашею милостью и угрожая наказанием, и

приказывали, чтоб ты бдительно наблюдал и не допускал тамошних Козаков нападать

на татарские улусы; вы же никогда не поступили сообразно нашему госиюдарскому

приказанию и не только не удерживали Козаков, но ради своей выгоды сами давали им

дозволение и через такую вашу неосмотрительность наше государство не могло

пребывать в покое и терпело большой вред от татарского поганства». Исчисляя затем

совершенные перед тем своевольства Козаков над татарами, грамата эта говорит:

«посылаем дворянина нашего Стрета Солтовича; мы велели ему всех киевских Козаков

переписать в реестр и доставить нам этот реестр. Приказываем тебе, чтобы ты велел

всем козакам непременно записаться в реестр и после того никоим образом не

выступать из наших приказаний, а затем кто

осмелится вперед нападать на татарские улусы, тех хватать и казнить, либо к нам

присылать. Если же перекопский царь за вред, нанесенный его подданным, нападет на

наше государство или пошлет на него своих людей, тогда никакая твоя отговорка

принята не будет, и мы, без всякого милосердия, взыщем на твоих маетностях и на тебе

самом вред, нанесенный нашим господарскиш и земским имуществамъ» *). В 1557

году СигизмундАвгуст похвалил Димитрия Вишневецкого за его храбрые подвиги

против татар, но не согласился исполнить того, что он предлагалъ—содерзкать

гарнизон в устроенном им замке на днепровском острове. Сигизмунд-Август, напротив,

возлагал на него обязанность — бдительно смотреть, чтобы козаки отнюдь не делали

нападения на области турецкого императора, с которым, как и с крымским царем,

заключен был вечный миръ2). В 1568 году, когда уже образовалась Запорожская Сича,

Сигизмунд-Август в универсале к козакам писал: «Мы осведомились, что вы,

самовольно выехавши из наших украинных замков и городов, проживаете на Низу, по

Днепру по полям и по иным входам, и причиняете вред и грабительство подданным

турецкого царя, такзке чабанам и татарам перекопского царя, а тем самым приводите

границы наших государств в опасность от неприятеля. Приказываем вам возвратиться в

наши замки и города, с.поля, с Низу, и со всех входов, не отправляться туда своевольно

и не беспокоить татарских улусов; если зке кто не станет повиноваться настоящему

нашему приказанию, тем украинские наши старосты будут чинить жестокое наказание»

3).

Распоряжения эти не имели силы. Сича не уничтозкалась, напротив, укреплялась;

козацкие побеги не только не прекращались, но увеличивались. Попытка привести

Козаков в известность посредством реестрования и тем заградить путь приливу тяглых

людей в козачество не удалась; но старосты, видя умаление своей власти и доходов,

стали утеснять и отягощать Козаков, живших у них в староствах, так что последние

жаловались правительству. В последний год своего царствования (1572 г.) Сигизмунд-

Август поручил коронному гетману Язловецкому произвестиТИГТисозачестве перебор

и, ограничив Козаков известным числом, взять их из-под власти старост под свою

власть, назначив им годовое жалованье. Тогда, сколько известно, был поставлен первый