Богдан Хмельницкий
Шрифт:
Измаил и Килию, где перебили не мало мусульманъ1), приставали к правому и к левому
побережью и опустошали окрестности Ерегли и Нальчика2), появлялись и за че-
') Jalc. MichaJowsk. Xi§ga Pamiijtn., 727. 2) Mammer. V, 601.
581
тыре мили от Константинополя: им там не посчастливилось; они вышли-было на
берег, в надежде иошарпать неверных, но турки окружили их и разбили: тридцать
Козаков взяли живьем и привезли в Константинополь,
мучительным образом. Вслед за этим морским набегом можно было ожидать другого,
как случалось прежде: гораздо благоразумнее казалось ладить с этим воинственным
народом. Поэтому-то и крымское правительство пыталось не доходить до
окончательной вражды с козацким гетманом, и послало к нему Тохтамыш-агу с
предложением отстать от ненавистной для мусульман Москвы и воевать москалей
вместе с татарами и поляками. Хмельницкий 24 октября отписал визирю так: «Мы не
можем отступить от союза с Москвою, потому что ляхи затягивают на нас несколько
земель и вы сами этого не видите и пишете к нам неправду. Твоя милость был с нами
приятелем: не мы нарушаем присягу, а вы; Бог вам судья. Мы останемся в Украине и,
призвавши на помощь Бога, станем против вас обороняться. Неужели хорошо будет,
если вы с нами разорвете братство? Вы ели хлеб и соль с нами и были в покое.
Уговорите лучше хана оставаться с нами в вечном союзе. Мы на поляков не нападаем, а
они всяческими способами хотят нас искоренить. Да Бог им не поможет!»
Получив это письмо, крымское правительство рассудило, что нет возможности
поладить с Хмельницким, а оставлять его в соединении с Москвою опасно; для этого
оказалось нужным сдружиться с поляками.
Не прежде, как 18-го ноября, пригласили Яскульского к хану. Махмет-Гирей сказал:
«Брат мой Ислам заключил с вами союз и присягнул идти вместе с вами на каждого
неприятеля; то же делаю и я. Сообщи это брату моему королю польскому и всей Речи-
Посполитой».
Яскульский поблагодарил хана, а Махмет-Гирей, взявши в руки договор, сказал:
«По примеру всех монархов, отдаю тебе этот договор. В нем моя святая присяга на
вечные времена».
Яскульский просил, чтоб хан присягнул и также, чтобы его мурзы вместе с ним
присягнули.
«В договоре написана присяга»,—сказал Махмет-Гирей.
«Ваше царское величество,—сказал визирь.—не упорствуйте сотворить так, как
хотят поляки».
Склоняясь к совету визиря, хан приказал подать себе книгу, и по этой книге
(Алкорану) произнес присягу, которой смысл был таков: «пусть меня поразит Бог, если
я помыслю отступить от вас, обещаю вечную вражду всем вашим врагам. В этом
помоги мне Боже!»
Яскульский требовал, чтоб мурзы и*, беи присягнули также, но хан и визирь не
соглашались: «как один Бог на небе и на земле,—сказал Махмет-Гирей,—так я един
государь в своем государстве».
Визирь прибавил: «у нас не то, что у вас; ваш король не смеет сделать никому того,
что почитается несправедливостью. У нас же, что хан скажет, то и делается: одно его
слово—и мы все готовы положить головы под меч! Впрочем, как сойдетесь с мурзами
и беями—там пускай себе они хот с женами и детьми присягают вам!»
582
С этим отпущен был Яскульский ').
Хан в знак расположения отпустил до двух сот польских пленников и в том числе
бедного Кашовского, захваченного так неожиданно на собственной свадьбе2). Оставлен
был какой-то Ромашкевич. Вслед затем хан известил короля, что сильная орда, под
предводительством его сына Менгли-Гирея, немедленно отправится в Украину для
соединения с поляками против русских. Место для соединения назначено под
Чернеиовцами 3).
Современный польский историк *) говорит, что, поладивши с поляками, хан
приказал обрезать ноздри посланцу Хмельницкого, приезжавшему к нему с письмом, и
в таком виде отправил его к гетману.
Сношения поляков с ханом продолжались до конца ноября, а гетманы не
осмеливались выступить в поход, и стояли лагерем сперва под Межибожьеи, потом под
Тарнополем.
Оба русские войска—козацкое и присланное в Украину великороссийское, всю
весну н большую часть лета 1654 года не предпринимали наступательных военных
действий. Царь Алексей Михайлович был этим недоволен и упрекал Хмельницкого за
медленность. Хмельницкий указывал па то, что польский король собирается с войском
вступить в Украину и кроме того опасность угрожает от крымцем, которые, будучи в
союзе с поляками, в качестве таких союзников могут не сегодня-завтра ворваться и
производить опустошения в Украине. Поэтому нельзя козакам выступать в чужой край,
а надобно в чаянии к себе недобрых гостей оставаться для обороны своего края.
Хмельницкому на такия представления отвечали из Москвы, что от крымцев оборонять
Украину будет боярин Василий Борисович Шереметев и сверх того донские козаки
сделают нападение на Крым, для отвлечения татарских сил от Украины. Исполняя
царский указ, Хмельницкий в августе выступил в поход, сошелся с царским воеводою
Андреем Бутурлиным и до половины сентября простоял под опустелым городом