Богдан Хмельницкий
Шрифт:
• замечает современник итальянец 1),—получают годового дохода тысяч но 200 скуди,
но все это проматывается на роскошь дворов их, надворное войско, наряды и
различные излишества. Поляки предпочитают выгоды спокойной жизни тем выгодам,
которые могли принести им войны».
Это отвращение к военным подвигам, это предпочтение спокойных занятий,
мирных трудов бранным тревогам, это стремление к общежитель-' иости, аирам и
веселью, наконец,
утешительное явление в истории, если бы в этой Польше не было порабощения
простого народа, которое приводило в ужас человеколюбивые сердца даже в таком
веке, когда вообще участь простонародных тружеников нигде не была завидною.
К несчастью, все это стремление шляхетства к спокойной и веселой ЖИЗНИ, а
вместе с тем его свободолюбие тесно были соединены с рабством народа и даже
истекали из последнего условия. Потому-то шляхтич с такою горячкою и предавался
пирам и удовольствиям, что у него были рабы, живые машины, посредством которых
ему легко было доставать средства к жизни, и не нужно было над приобретением этих
средств ломать головы, особенно когда за. шляхтича, как мы заметили, в этом случае
думал иудей. Потому-то шляхтич так дрожал за свои вольности, так боялся дать королю
и закону власть и силу, что у него было сокровище, которое потерять ему было
слишком тяжело; это сокровище'—его деспотический произвол над рабами.
Властвоватьнад громадою невольников, безгласных, бесправных, осужденных наравне
с рабочим скотом от рождения до смерти служить прихотям своих владык, конечно,
искупительно и приятно для эгоистических наклонностей человеческой природы, а
иезуитское воспитание, которое получала вся шляхетская Польша, не допускало в
шляхетском обществе развиться тем высшим стремлениям к правде, которые
производят борьбу с дурными привычками, предразсудками, отупением ума и чувства и
своекорыстным лукавством. Возгласы передовых людей, в роде Старовольского,
становились все реже и реже, потому что им суждено быть гласом вопиющего в
пустыне.
Итак, стремление шляхетства к тихой, спокойной, мирной и веселой жизни не было
тем разумным исканием всеобщего общественного благополучия, нравственного
преуспеяния и материального благосостояния, которое должно составлять идеал
земных целей человечества; это была опьяняющая, одуряющая нега лени и
необузданного безобразничества ожиревших деспотов и их развращенных угодников,
не имевших потребности ни в труде, ни
*) Relaz. Tiepolo. Zbi5r pami^tn. о dawnej Polsce, Y, 33.
\
118
в ограничении эгоистических побуждений. От этого нравы тогдашнего веселого
времени представляют черты, показывающие, что в то время, когда одним было очень
весело, другим приходилось очень грустно—да и не только рабам, лишенным защиты
закона и власти, но и тем, которые тогда гордились свободою и вольностями, а по
своему положению, будучи слабыми, должны были плясать по дудке сильных.
Современные повествователи оставили нам образчики того, чтб иногда происходило в
глубине панских дворов. Вот, например, в 1645 году у одного знатного пана в доме
девица, принадлежавшая к прислуге жены его, прельстила сердца двух молодых людей,
служивших у пана: один был из шляхты, и притом, как говорилось, из «доброй»
фамилии, другой—нешляхтич, но владел бойко пером. Девица предпочла нешляхтича
и, в ожидании брака, принимала его у себя ночью; шляхтич, которому было досадно,
забрался к ней и просил удостоить его того внимания, которое она оказывала его
сопернику, и когда она не согласилась, то прибегнул к насилию; девица, защищаясь,
схватила его за чуприну (за вихор), а он девицу за косу и начал с досады колотить ее
кулаками. На крик девицы сбежались люди и розняли драку. Пан судил это дело
собственным судом и всех троих осудил на смерть. Шляхтич, как сам вольный
господин, требовал апелляции к городскому суду, но его не слушали; а нешляхтич, хотя
совсем невинный, даже и не просил о суде, потому что для него не было никакого суда,
кроме панского. Бедной девице не оказали даже чести, подобающей её шляхетскому
достоинству, не постлали ковра, когда подвели ее к плахе, хотя она этого требовала.
Казнь совершена была мучительно, потому что неопытный палач не умел сразу
отрубить голов. После того носился слух, будто три мертвеца являлись на кладбище со
свечами в руках, а один из них, именно шляхтич, приходил ночью к самому пану и
обмазал его своею кровью; нешляхтич, и будучи мертвецом, не смел этого сделать.
Возмутительные черты того времени представляет поведение пана Тарновского,
принадлежавшего к знатнейшей фамилии Речи-Посполитой. Этот пан умертвил более
20 человек и отправил в царствие небесное своего родного дядю, потом вступил в
духовное звание и был посвящен в сан священника. Он держал в своем имении