Боги Бал-Сагота (сборник)
Шрифт:
– Выполни данное мне обещание! – Настойчивость Лилиту пересилила его ярость. – Я выполнила свое. Я привела тебя туда, где не бывал ни один живой человек, и возвратила невредимым. Я предала обитателей мрака и совершила преступление, за которое Тиамат привяжет меня к раскаленной решетке на семь раз по семь дней. Произнеси слова и освободи Ардат Лили!
Все еще поглощенный мыслями о предательстве Нарам-нинуба, Пирр произнес заклинание. С громким вздохом облегчения демон поднялся с выложенного плитками пола и вышел под лунный свет. Аргивянин стоял, склонив голову и положив руку на рукоять меча, полностью погруженный в мрачные размышления. Глаза Лилиту мгновенно обратились на ее супруга, передавая быстрое сообщение,
С кошачьим воем демоны прыгнули на него, но еще быстрее он сумел отскочить в сторону и бросился к далекому городу. Слишком поглощенные страстным желанием пролить его кровь, они не думали прибегнуть к колдовству, но погнались следом. Страх окрылил аргивянина, но прямо за собой он слышал топот ног и нетерпеливое частое дыхание преследователей. Внезапно впереди раздался грохот копыт и, выбежав из потрепанной рощи мертвых пальм, он едва не столкнулся со скакавшим во весь опор всадником, в руке которого серебристо поблескивало что-то удлиненное. Выругавшись от неожиданности, всадник осадил коня. Пирр рассмотрел нависшее над ним могучее тело в чешуе доспеха, горящие из-под шлема глаза и черную бороду.
– Будь ты проклят, пес! – в ярости выкрикнул преследуемый воин. – Явился с мечом докончить то, что начал черным колдовством?
Конь дико взметнулся, когда аргивянин прыгнул вперед и перехватил поводья. Отчаянно ругаясь и пытаясь сохранить равновесие, Нарам-нинуб взмахнул мечом, целясь в голову нападавшего, но Пирр парировал и с убийственной силой ударил собственным мечом снизу вверх. Острие скользнуло по доспеху и пропахало глубокую борозду вдоль скулы семита. Нарам-нинуб завопил и, обливаясь кровью, свалился с рвавшегося коня. Его нога переломилась, когда он тяжко рухнул на землю, и в ответ на его новый крик из тени рощи раздался издевательский вой.
Не пытаясь успокоить вздыбившегося коня, Пирр вспрыгнул ему на спину и с силой развернул кругом. Нарам-нинуб стонал, извиваясь на земле. Пирр увидел, как две тени вынырнули из тьмы под пальмами и бросились на лежавшего человека. Ужасающий крик сорвался с губ обреченного семита, и ответом ему был новый взрыв отвратительного хохота. Ночной воздух пропитался кровью, и ночные твари, не различавшие между одним человеком и другим, насыщались ею, лакая как бешеные псы.
Аргивянин направил было коня к городу, но заколебался, охваченный непреодолимым отвращением. Равнина безвольно распласталась под лунным светом, и на фоне звезд выступала грубая пирамида Энлиля. У него за спиной остался его враг, попавшийся в когти ужаса, который сам же призвал из преисподней. Дорога в Ниппур была свободна, ничто не могло помешать ему возвратиться.
Возвратиться? К одолеваемому демонами народу, ползающему под пятой жрецов и королей? К городу, насквозь прогнившему и опутанному заговорами и непотребными загадками? К чужой расе, что ему не доверяет, и любовнице, которая его ненавидит?
Вновь развернув лошадь, Пирр направился на запад, широко раскинув руки в знак отречения и восторга от обретенной свободы. Утомление жизнью соскользнуло с него как сброшенный с плеч плащ. Его гриву растрепал ветер, и над равниной Шумера разнесся прежде никогда ею не слышанный звук – первобытный, ничем не сдерживаемый и ничем не обоснованный смех вольного варвара.
История публикации рассказа заслуживает отдельного упоминания. Текст «Дома Арабу», известный
В 1932 году техасский писатель увлекся шумерской историей и мифологией, в связи с чем были созданы несколько произведений, в том числе, например, рассказ о Конане «Сплошь негодяи в доме» (Rogues in the House). «Дом Арабу» явился, пожалуй, самым серьезным и внушительным результатом этого увлечения.
Говард написал несколько черновиков рассказа, но до наших дней дошли не все. Во-первых, существует ранняя версия, конец которой, в отличие от предыдущего подробного повествования, практически переходит в синопсис. Это, хоть и неравноценная на всем своем протяжении, но полная история, включающая весь сюжет рассказа. Во-вторых, имеется также незаконченная версия, обрывающаяся на второй главе. Вероятно, когда-то существовал и полный текст «Дома Арабу», написанный самим Говардом – но сейчас он утрачен.
Когда готовилась публикация рассказа в 1952 году, над историей работал, вероятнее всего, Оскар Френд. Нам неизвестно, какие рукописи были в его распоряжении, но можно сделать два предположения. Первое – у него был полный текст Говарда, который он только отредактировал. Второе – у него были оба черновика или даже всего лишь один – тот, в котором конец переходит в синопсис, и Френд просто расписал синопсис подробнее, приведя его в соответствие с предыдущим текстом. Так или иначе, мы не знаем точно, можно ли считать Оскара Френда соавтором Говарда или только редактором.
Впрочем, существует ещё версия рассказа, собранная «говардоведом» Расти Бёрком из двух сохранившихся до нашего времени черновиков. Она публиковалась единожды, в сборнике The Ultimate Triumph: The Heroic Fantasy of Robert E. Howard в 1999 году.
Павший народ
Оглядевшись по сторонам, Корорук прибавил ходу. Он не был трусом, но это место ему не нравилось. Все вокруг заполонили высокие деревья, чьи зловещие ветви загораживали солнечный свет. Между ними тянулась нечеткая тропка, порой проходящая по краю оврага, в котором Корорук мог различить верхушки деревьев, что росли внизу. Время от времени в просветах между ветвями виднелись неприступные пики, что уходили грядой далеко на запад, составляя собой горы Корнуолла [21] .
21
Корнуолл – территория на юго-западе Англии, расположенная на одноименном полуострове. Здесь и далее – примеч. редактора.
В тех горах скрывался главарь разбойников Бурук Жестокий, промышлявший тем, что нападал на невинных жертв, которые проходили мимо. Корорук перехватил копье и ускорил шаг – он торопился не только потому, что здесь на него могли напасть грабители, но и потому, что хотел поскорее оказаться на родной земле. Он ходил по тайному заданию в некое дикое корнуоллское племя и теперь, хоть оно и было выполнено более-менее успешно, жаждал быстрее убраться из этого негостеприимного места. Это было долгое утомительное путешествие, и ему еще предстояло пересечь почти всю Британию. Он осмотрелся, и взгляд его наполнило отвращение. Ему хотелось видеть привычные, милые сердцу леса, где бегают олени и щебечут птицы. Хотелось видеть высокий белый утес, под которым весело плещется море. Но лес, по которому он шел, выглядел необитаемым. В нем не было ни птиц, ни животных, как не встречалось и следов человека.