Боги Бесконечных Земель
Шрифт:
“Ладно, — подумал Дан, — перестреляю по-очереди”.
Подождал, пока вражеский отряд приблизиться. Тщательно прицелился и выстрелил три раза. Дважды попал, один раз промахнулся.
И заряды кончились.
Дан почему-то не ожидал этого именно сейчас, слишком увлекся отстрелом противника при новой тактике. Нажимал на спуск вновь и вновь, а в ответ ничего, даже щелчка.
Идея, что вот, наступил-таки конец, никак не желала закрепляться у него в голове.
Между тем чудища приближались. На убитых внимания привычно не обращали. И Дану приходилось просто их ждать. Одному, беспомощному, без
Он не мог просто так ждать.
Перевернулся на спину — в позвоночнике колыхнулась огненная лава боли, — схватил цепь. Дернул рукой, цепь выпрямилась, превратилась в ровную линию, стальную палку.
В другой руке был зажат сточенный нож, которым вскрывались консервы.
Подумалось:
“Одно хорошо: если чудища начнут грызть ноги, я этого не особо почувствую. Да и вообще, привык я к постоянной боли и страданиям…”
До него доносилось тяжелое дыхание чудищ, подбегающих к дому. Но и без этого Дан воспринимал их неведомым образом… Или это самовнушение? Такая же глупость и глюк на почве обезвоживания и истощения, как и сон-откровение насчет портала в километре на севере?..
Совсем скоро он умрет, и умрет тяжело. Секунда капает за секундой, время оставшейся жизни ускользает песком сквозь пальцы… Наверное, сейчас пристало думать о вечном? Но в сердце лишь горячая ненависть к чужаку в маске. И к военным, которые копили оружие многие годы, когда надо было уничтожить все до последнего патрона, и при этом не сумели оказать сопротивления одному-единственному пришельцу…
…Два чудища выскочили из люка. Трое вскарабкались по стенам с трех разных сторон.
Нет, они все-таки кое-чему научились! Но как? Все, кто пытался одолеть живучего инвалида, мертвы и зарыты в рыхлый песок. Каждый раз за атаками издали наблюдают другие?
Дан дождался, пока к нему приблизится одно чудище, и врезал цепью. Цепь свернулась крюком, и Дан подтянул этим крюком чудище ближе к себе. Ножом пару раз ударил в холодную рептилью шею. Хлынула вязкая темная кровь.
Отпихнул конвульсивно содрогавшееся тело и попытался угостить таким же подарком второго, но на него навалилась сразу целая толпа. К пятерке из авангарда присоединялись остальные. Дан не мог шевелиться под тяжестью монстров, но вцепился зубами в нижнюю губу самой ближней твари, которая хотела его укусить. Тварь рычала, трясла головой, щелкала острыми зубами, но не могла никак ухватить человека. Свои же ей и мешали.
Дан отгрыз губу, выплюнул кусок жесткой плоти и заорал со всей мочи:
— Я!.. ПРОСТО ТАК!.. НЕ СДОХНУ!!!
Непонятно, зачем и для кого он так орал, срывая голосовые связки.
Наверное, ему было все-таки страшно умереть в тишине и смирении. Лучше биться и вопить до последнего, и когда придет смерть, ты будешь чересчур занят, чтобы заметить ее тихое явление…
Чудище с окровавленной мордой оскалилось и вцепилось в кисть. Другое сомкнуло зубы на шее, горячее дыхание опалило щеку, затем лицо пронзила острая боль.
Закрыть бы глаза и просто отдаться смерти…
Но Дан завизжал и оттолкнул морду. Позвоночник горел огнем. Возможно, боль и заставляет его драться и не сдаваться…
К нему подбегали еще чудища. Все больше и больше. И подтягивались они не только с юга, но и севера — об этом
Он уже ничего не видел, не слышал и не понимал. Оставалось лишь таинственное шестое чувство. Все тело сгорало заживо в огне бесконечной боли. Где боль от проклятия чужака, а где от укусов рвущих его зверей? Неизвестно.
…Пространство вокруг содрогнулось от могучего удара.
Давление груды монстров на Дана ослабло.
Еще один удар… Перемазанный в своей и чужой крови Дан приоткрыл слезящийся глаз и увидел синеватый диск луны. А ведь секунду назад его заслоняли уродливые туши.
Третий удар — и с Дана слетело еще трое или четверо ночных монстров. Осталось всего двое, они настороженно озирались по сторонам, забыв временно о распростертой под ними жертве.
Откуда-то снизу легко, как привидение, на крышу запрыгнул человек — обычные люди не способны совершать такие прыжки. Он выпрямился, нависая над Даном и двумя монстрами. Молодой, худощавый, с черными волосами, собранными в длинный хвост, в просторных красных одеждах. Из-под широких и немного коротковатых штанин виднелись изящные сапожки, а из-под рукавов — кожаные, с металлическими заклепками, наручи.
Он появился так эффектно и выглядел так необычно, что Дан разинул рот и забыл на долю секунды о своем невыгодном положении.
Впрочем, невыгодное положение быстро улучшилось. Две оставшиеся черные твари спрыгнули с Дана и атаковали расфуфыренного красавца.
Красавец был к нападению полностью готов. Чуть присев в странной стойке, он подался телом вперед, руки сложил крест-накрест перед собой. Ночные монстры ударились об него, как о каменную статую, и отшатнулись, потрясенные.
Тогда человек, с некоторым трудом переставляя ноги, словно они стали тяжелее раз в десять, сам пошел на монстров и принялся бить их голыми руками. Каждый удар отзывался вибрацией в каменном перекрытии.
“У него тело как чугунное”, — сообразил Дан.
Бил красавец как попало, далеко не по-боксерски. Просто лупил сверху вниз кулаками, превращенными в каменные молоты, и от каждого удара монстры просаживались ниже, теряя силы. Кости их с отвратительным хрустом ломались. Человек будто вбивал монстров в землю. В какой-то момент человек промахнулся, добивая упавшую тварь, и попал по каменной кладке. Голый кулак раздробил камень, как если по нему со всего маху врезали тяжеленной кувалдой.
Из люка показался еще один человек — куда более эффектный, чем первый. Девушка с тонкой фигурой, во всем белом, с белыми же волосами, как у Наты, собранными в высокую прическу. За ней ореолом развевался легкий белый плащ-накидка. Обеими руками блондинка держала прямой меч почти двухметровой длины. Лезвие было будто составлено из графитово-серых многоугольников.
Едва появившись на крыше, она тут же ринулась на тварей, что в обилии вылезали из-за парапета по периферии постройки. Двухметровое лезвие свистело, разрезая воздух по кругу и в виде восьмерок. По всему было видно, что орудовать мечом для юной воительницы — привычное дело.
Нескольких ночных тварей меч разрубил ровно вдоль всего тела с такой легкостью, словно монстры были рыхлыми кусками жареного омуля… Некоторых располовинил поперек, а у некоторых аккуратно отхватил головы и конечности.