Боги не играют в кости
Шрифт:
То ли зверю стало больно, то ли не понравилось поведение убежавшей от него еды, а, может, испугался, что люди снова могут вернуться на берег и развести ненавистный огонь, словом, что бы там ни было, Охту решил далее не испытывать судьбу. Извиваясь всем своим гибким, сильным телом, страшная тварь ужом выползла из извилистого входа в пещеру, и тут же стремительно кинулась к реке. Даже не обратив внимания на то, как правая лапа наступила на ещё горящие остатки костра, а хвост оставил глубокую полосу в остывающем кострище.
Впрочем, Орайя, со своей площадки, ничего этого не видела. Она ещё некоторое время терпеливо выжидала, лёжа на скале: а вдруг Охту был не один? Вдруг
В пещеру Орайя снова пришла только сегодня, когда испуг полностью прошёл. На это ей понадобилось несколько дней. Теперь каждое своё посещение, решила девочка, буду начинать с того, что сначала, как это делают мужчины во время охоты, исследую подходы к пещере, проверю, нет ли там кого, и только после войду внутрь.
Орайя набралась смелости, спрыгнула на землю. Осторожно, совсем не слышно, пройдя сквозь извилистый коридор, девочка оказалась перед прохладной каменной норой. Сердце гулко стучало в груди, тело напряглось в ожидании. Однако ничего не произошло. Пещера оказалась пуста.
Орайя перевела дух, вытерла грязной рукой пот со лба: убила бы этого Охту, попадись он ей сейчас….
Пещера не была такой огромной, как та, в которой проживало племя, но вполне могла вместить в себя всё большое семейство отца Орайи и всех её подруг, и не только их. О чём девочка уже не раз думала, но всякий раз эти размышления так и оставались мыслями.
Орайя давно бы привела сюда соплеменников, если бы не рисунки. Те самые рисунки, которые она рисовала на стенах, и над которыми, наверняка, станут смеяться все её друзья, все охотники и женщины племени, в том числе отец и мать. Только одна эта мысль, что она станет посмешищем племени, останавливала душевные порывы девочки.
Орайя ещё раз огляделась, вроде, никого, но, на всякий случай, решила перестраховаться. Специально повернулась к пещере спиной, делая вид, будто полностью спокойна, и тут же в прыжке развернулась, готовая принять удар, или увернуться от него. Она знала повадки многих зверей, потому, решила схитрить. Однако на неё никто не кинулся, никто из песка не выпрыгнул, и из тёмного, спрятанного от солнца дальнего угла не появился. Пещера действительно оказалась пуста. Выдох облегчения сам собой вырвался из хрупкой груди.
Орайя подняла руку, привстала на цыпочки, нащупала небольшую выемку в скале, а в ней два уголька.
Сегодня она не станет подправлять прежние рисунки, хотя ей очень нравилось вставлять дополнительные элементы в уже нанесённые на скалу изображения животных, птиц, людей и Богов, тем самым, улучшая картины. Нет, сегодня она напишет новый рисунок. Сегодня она расскажет о том, что пережила недавно. Сегодня она, в рисунке, расскажет о своём страхе.
Спустя несколько минут, на уровне глаз девочки, со скалы, с силой сжав зубастую пасть, смотрел прямо ей в душу, голодный Охту…….
Год 2014-й, после Р.Х., Москва, конференция Ассоциации сторонников альтернативной истории (АСАИ).
Медный колокольчик весело тренькнул, призывая присутствующих к вниманию.
Женька нервно провёл ладонями рук о джинсы, хотя в том не имелось никакой надобности, в который раз пробежал беглым взглядом по тексту доклада, распечатанном на двадцати двух листах бумаги формата А-4. Собственно, сам доклад был не нужен: выступление репетировалось перед зеркалом раз двадцать, и сейчас достаточно было иметь перед собой только лист с планом выступления. Однако, по непонятной даже самому себе причине, Михайловский решил захватить весь текст, в полном объёме.
Собрание, где готовился сделать сообщение врач из Киева, проходило в конференц-зале, по старой памяти, предоставленном сторонникам альтернативной истории ректором Московского химико-технологического института. Подобного рода заседание проходило здесь не в первый раз: сообщество сторонников АИ (альтернативной истории) существовало более десятка лет, и с каждым годом число его членов всё более и более увеличивалось за счёт новых приверженцев «скрытой», неизвестной истории. Чаще всего, то были не профессиональные историки. Инженеры, преподаватели, архитекторы, как Женька, врачи… Но у каждого из них имелись личные, наработки, подтверждающие их причину появления в сообществе. Опубликовать свои размышления можно было двумя способами. Либо выложить их на сайте сообщества, либо прочитать доклад на открытой конференции. Женька выбрал второе.
Михайловский волновался. Во-первых, то был его первый доклад не связанный с основным родом деятельности, практической психологией. Во-вторых, доклад следовало зачитать в среде людей, которые не только теоретически, как он, изучали неофициальную, неизвестную, а подчас даже запрещённую официальной наукой историю Земли, но и сами, лично, неоднократно побывали в тех местах, о которых Женька собирался поведать. При этом следует заметить, многое из того, о чём он будет рассказывать, они видели собственными глазами, и даже трогали руками, в то время как он, киевский врач, об этом только читал в книгах, или видел на видео. В зале присутствовали герои документальных фильмов, которые лично изучали блоки в Египте. Те, кто видел вблизи следы древних цивилизаций в Боливии и Перу, кто искал подобного рода наследие в Японии и Мексике. Те, кого знали миллионы телезрителей, в той, или иной степени интересующиеся прошлым. И это больше всего нервировало Женьку. Однако, иного пути уже не было. Заявка на выступление принята, он официально объявлен, а потому, отступать некуда.
Михайловский ещё раз перелистнул доклад, и… закрыл его, припечатав сверху ладонью. Ну, подумаешь, высмеют. В первый раз, что ли? Опять же, с другой стороны, мысленно аргументировал себе Женька, вчера выступали физик, архитектор, даже шахтёр с Кузбасса. Чем я хуже их? Да ничем.
А всё одно тело била нервная дрожь.
Сегодня шёл второй день конференции. Вчера выступило более десятка докладчиков с различными темами, объединенными одной идеей: история, которую мы знаем со школьной скамьи, является не совсем такой, как нам её преподносят. Чаше всего в зале звучали слова «пирамиды», «мегалиты», «разломы», и так далее. После каждого выступления разгорались горячие дебаты, в которых Евгений участия не принимал. Только наблюдал. Готовился. Морально. К отражению наступления против него самого.
По непонятной причине, Женька вдолбил себе в голову, будто сообщение, которое он подготовил, не будет иметь сторонников ни в первом, ни во втором лагерях, потому, как тема, которую он собирался поднять, неоднократно, по касательной, в той, или иной степени, но, тем не менее, уже неоднократно озвучивалась в этом зале вчера. И сторонников, как заметил Михайловский, она действительно не имела. Правда, тут же подкорректировал мысль Женька, озвучивалась она, в основном, в свете рассмотрения Библейских текстов. С научной же, или хотя бы с околонаучной, как у него, точки зрения к ней никто не подходил. То был плюс. Точнее, тут же поправился Евгений, маленький, малюсенький плюсик, который мало успокаивает.