Боги, пиво и дурак. Том 8
Шрифт:
Глава 11
Берсерки в распашонках
Прижимаясь плечом к стене, я осторожно выглянул наружу.
Вправо от нас коридор тянулся всего метров на пятнадцать и заканчивался тускло освещенным тупиком. С левой — уходил по прямой метров на пятьдесят и резко заворачивал за угол.
Рычание моих тварей больше не доносилось издалека, и это означало, что люди с тенями если их и не убили, то как минимум вывели из строя.
И где-то там, за поворотом, отчетливо слышалось угрожающее шевеление, звуки шагов
Вот оттуда они и нападут.
Вопрос только, когда.
Охая и покряхтывая, Янус сполз со своей каталки.
Я зыркнул на него, не сдерживая улыбки.
Да уж, местная кольчужка явно была магистру маловата. Так что халат с завязками на его спине образовывал не щель, как у меня, а целую дыру, из-под короткого подола торчали мясистые ляжки легионера. Выглядело это не столько комично, сколько пугающе.
Бросив короткий взгляд на Фортуну, Ян приблизился к очкастому, и тот испуганной черепашкой втянул голову в плечи и нервно заморгал, явно опасаясь, что эта самая минута станет последней в его жизни.
Но Янус молча прошел мимо него, поднял с пола автомат, присел возле мертвого охранника и снял с него два запасных магазина.
— Итого сорок патронов плюс те, что остались внутри, — пробормотал он, покрутив в руках одну из железных коробок.
Я, обернувшись, удивленно присвистнул.
— Фига себе ты разбираешься. А давно ли на коне скакал с мечом в руке?
— Не поверишь, Даня — давно, — хмыкнул Ян, выпрямляясь. — Целую жизнь назад. А жить в вашем мире и не владеть огнестрелом — это как по собственной воле без рук родиться. Никак нельзя.
Я кашлянул.
И неуверенно промямлил:
— Эмм… Ну, наверное… Правда, за все годы проживания здесь мне как-то в голову не пришло научиться стрелять.
— Так ты же не был Сетом в бегах.
— Это да. У нас тут… трудно быть богом, — хмыкнул я.
А Янус, повернувшись к очкастому, крепкой рукой схватил его за шиворот.
— Как отсюда выбраться? — угрожающим тоном спросил он.
И в этот момент из-за угла в коридор бросились три огромные густо-черные тени.
— Началось, — коротко сообщил я, в то время как наш доктор дрожаще-дребезжащим голосом принялся описывать маршрут.
Вылезать навстречу стражам прямо под выстрелы мне не улыбалось, так что я спрятался внутри комнаты, дожидаясь, когда твари сами придут к нам.
Вдруг мой чужой засиял с новой силой.
«Иди», — снова услышал я голос в своей голове. В этот раз он звучал требовательно и резко.
«Да что ты такое?» — так же мысленно спросил я.
Но вместо ответа услышал нетерпеливое: «Иди же, не бойся! Иди!..»
Я снова почувствовал адреналиновую дрожь в мышцах. Все тело заныло в предвкушении схватки. Ладонь еще крепче сжала рукоять меча, сердце забилось в каком-то совершенно диком, радостном ритме, как будто меня ожидало что-то очень веселое.
Мне почему-то вспомнилась полубезумная улыбка Шивы — и неожиданно для самого себя я вдруг понял,
«А я и не боюсь», — ответил я внутреннему голосу.
И это, черт возьми, было правдой.
Я глубоко вздохнул…
И, повинуясь порыву, вышел в коридор.
— Дурак, куда??? — рявкнул мне в спину Янус, прифигев от моего безумного поступка.
В ту же секунду грянули выстрелы.
То, что случилось потом, я видел, будто в замедленной съемке. Щупальца моего чужого распахнулись огромным жутким цветком и засияли так, что вокруг меня можно было иголку искать — стопудово нашлась бы.
Не меньше десятка пуль плавно приближались к этому световому облаку. Сияние потемнело, приобрело лиловый оттенок — и вытянулось вперед воронкой.
В следующее мгновение смертоносные кусочки металла упали вниз тяжелыми каплями, застывая на камнях лужицами неправильной формы.
Я изумленно тронул одну такую лужицу босой ногой. Она оказалась горячей.
«Иди вперед, — сказал мне голос. — И бери. Бери жизнь. Бери энергию. Да пребудет. Великий. Хаос!..»
Щупальца резко вытянулись вперед метров на пять, хватая одну из застывших теней. Та с писком затрепыхалась — и растаяла, брызнув алым на серые камни.
И я рванулся вперед.
Тени обезумевшей сворой бросились ко мне и закружили, пытаясь укусить. Щупальца замелькали перед лицом, по-змеиному извиваясь и раздавливая стражей одного за другим. Опять прогремели выстрелы, но я уже не обращал на них никакого внимания. Лиловая воронка на глазах расширялась и набирала цвет, под ногами кровь смешалась с остывающими лужицами металла.
Выскочив за угол, я с мечом в руках врезался в растерявшихся стрелков. Двое из них все еще продолжали стрелять, еще двое широко раскрытыми глазами уставились на меня.
Первого я обезглавил одним ударом. Второго рубанул по руке, в которой заметил электрошокер. Раненый с криком упал на пол…
«Я есть начало и конец. Энергия жизни и энергия смерти…» — вновь заговорил во мне голос, и щупальца, схватив третьего стрелка, с размаху приложили его головой о стену, оставляя отметину. Оружие вывалилось из рук — причем не только у того, кем только что расписались по камню, но и у его еще живого напарника.
— Объект неуязвим, — жалобно проговорил он. И гаркнул уже во всю глотку: — Объект ноль ноль один неуязвим для пули и шокера!..
Парень бросился было бежать, но мой меч настиг его.
«Жизнь есть стремление к зрелости, зрелость есть начало угасания, угасание есть стремление к смерти, которая есть разрушение…» — продолжал голос.
Господи, где же я это все уже слышал? Почему у меня такое чувство, будто я опять стою перед Оракулом и слушаю его хитромудрую галиматью?
«Какое неуважение… — проворчал голос. — Это не галиматья, а суть Вселенной!»
— Эй, меня подожди! — прокричал где-то позади Ян, с грохотом выкатывая в коридор каталку с Фортуной.