Боги, пиво и дурак. Том 9
Шрифт:
Но потом Кронос меня хорошенько приложил ладонью по спине и угрожающе прошипел:
— Пей, пока жив!
И я, зажмурившись, опрокинул в себя подозрительную мутнянку.
И, к моему удивлению, на вкус она оказалась очень даже ничего. Чем-то напоминала темное пиво с горечью. Выпилось легко до самого дна, и показалось совсем непьяным.
Я хотел было об этом сообщить всем окружающим, как вдруг заметил, что дымок вокруг перекрасился в зеленый цвет, местами раздувается пузырями и лопается, выплевывая щепотку искр.
Мне это почему-то показалось
Оглядевшись по сторонам, я вдруг увидел, что все мужчины и женщины за столом нереально красивые, и прямо светятся изнутри.
— Закуски! — кричали они, стуча кулаками по столу. И к ним на призыв на тощих ножках по скатерти прыгали сушеные грибочки с красными шляпками. На шляпках у них были белые глаза.
— А у нас в Рязани… Грибы с глазами… — проговорил вдруг я и дико расхохотался, настолько уморительным было это зрелище.
Я тоже принялся стучать кулаком по столу, требуя закуски. И ко мне прискакали три грибца, хлопая глазюками.
— Ну и как их жрать, если они смотрят на меня?! — едва унимая хохот, спросил я Демку — но с удивлением обнаружил, что рядом со мной вместо нее стоит обнаженная валькирия. Она с улыбкой поймала грибок двумя пальчиками за край скукоженной шляпки и поднесла к моему лицу, нежно приобняв за задницу.
— Эмм… — пробормотал я. — Прости, милая, ты, конечно, красавица, но я как бы не свободен…
Она улыбнулась и с неожиданным проворством сунула гриб мне в рот.
— Ты в раю, воин, — пропела валькирия, одаривая меня томным взглядом. — И ты абсолютно свободен. Тебя больше не держат никакие узы, и не сковывают цепи. Нет ни клятв, ни долга ни перед кем — и боги, и люди уже взяли от тебя все, что ты мог им дать. Теперь наступило твое время брать. Все, что ты хочешь. — Она придвинулась еще ближе ко мне и положила мою ладонь себе на упругую грудь. — Например, меня. Или кого-то еще, и даже нескольких сразу. А можешь выпить еще настойки и погрузиться в созерцание. Или вступить в битву и еще раз испытать боль от ран и холодное прикосновение смерти — чтобы опять прийти в себя за этим прекрасным, бесконечным столом.
Я аж грибок проглотил.
Комната вокруг мгновенно разукрасилась яркими цветными кляксами. В зале сквозь пол к потолку потянулись деревья, проплешинами пробивалась зеленая травка.
Стол вытянулся, как балдеющий кот, и теперь между всеми участниками застолья стало много свободного пространства.
По столу вместе с глазастыми грибами запрягали лягушата, звонко распевая соловьиные трели.
Мое зрение странным образом разделилось. Теперь я мог видеть не только своим обычным способом, но и как-то будто бы сверху, словно из-под потолка.
И оттуда открывался, прямо скажем, весьма провокационный вид.
Одного я никак не мог разобрать — где среди всех этих одетых, полуголых и абсолютно голых тел находятся мои товарищи?..
— Не парься! — услышал я сквозь клубящийся в голове дурман мужской голос, и к нам с валькирией подошел совершенно обнаженный воин с полуодетой воительницей. Рыжая красавица, продолжая обнимать своего кавалера, с улыбкой запустила руку мне под ремень брюк, и теперь мне почему-то это не показалось чем-то неуместным.
Наоборот, мне стало радостно, как самому последнему идиоту.
Реальность окончательно поплыла.
Помню, как эти двое раздевали меня. Потом я видел лицо Деметры. С грудью не меньше третьего размера. Не знаю, где именно была подстава, с лицом или размером груди. Но мне в тот момент это было неважно. Так же меня ничуть не смущало, что Деметра была вроде как впереди, но при этом кто-то целовал мою спину сзади, а сбоку доносились сладостные стоны еще какой-то женщины…
В общем, Кронос был прав.
То, что происходило в Вальхалле, я бы не решился пересказать даже себе самому.
Когда дымок рассеялся, дурман в голове постепенно начал выветриваться.
Более-менее очухавшись, я обнаружил, что у меня на груди спит Рыжий. В качестве надежды на оправдание справа и слева от нас дремали утомленные валькирии.
Я поспешно отвел глаза и нервно спихнул с себя Рыжего.
Тот что-то проурчал сквозь сон, повернулся на другой бок и положил свою голову на грудь девице.
Приподнявшись на локте, чуть поодаль я увидел Нику, свернувшуюся калачиком под боком у Деметры. И раскинувшегося звездочкой Кроноса, на котором спал какой-то молодой воин и красавица воительница с мускулистым телом и длинными косами.
Но больше всего меня поразил Оракул, спавший прямо промеж раскинутых паучьих лапок Арахны…
Содрогнувшись, я снова опустил глаза.
Забыть все нафиг.
Просто забыть и не вспоминать!
Пихнув локтем Рыжего, я прошипел ему на ухо:
— Поднимайся давай.
И на четвереньках пополз будить Кроноса.
Тот очнулся мгновенно. Без малейшего смущения выбрался из-под сладкой парочки и дотянулся ногой до голой задницы Оракула, в то время как я лихорадочно искал свои штаны.
Постепенно наша доблестная гвардия по цепочке начала поднимать друг дружку. Все ползали, стараясь производить как можно меньше шума, прятали глаза и пылали непроходящим румянцем отчаянного стыда. Собирали одежду, какая попадется под руку, натягивали на себя и вопросительно озирались по сторонам — не смеются ли и не осуждают ли другие. За чужие шмотки, или, не дай бог, за что-нибудь еще.
— Валить пора, — бормотал Кронос. — Пока все остальные не проснулись…
— Одеться бы, — простонал Рыжий. — Рубахи нет…
— Мне бы твои печали, — вздохнул наш великий проводник. — Я вот штанов на свою жопу подобрать не могу. Но я уж лучше с голой жопой уйду, чем одетый здесь останусь. Главное — оружие не забудьте.
— Раз уж мы тут про штаны, никто моих не видел?.. — спросил я.
— Да нахрен они тебе сдались, надень любые, — не выдержал Кронос.
— Мне не нужны чужие, мне нужны мои, — огрызнулся я. — У меня же не просто какие-то портки, а штаны стратегического значения! Там в кармане — хухлик.