Боги, пиво и дурак
Шрифт:
— Но на деле вместо них учениками по большей части занимаются нанятые мастера средней руки? — заметил я.
— Вроде того, — усмехнулась Майя.
— И почему же Ян не дает своим лучшим птенцам получить повышение и построить карьеру?..
— Может, потому что не все мечтают маршировать в столице? — покосилась на меня Майя. — В любом случае, я не слышала, чтобы кто-нибудь из них жаловался на магистра. На вольных заработках они имеют куда больше, чем три золотых в неделю, на которые живут наши наставники.
— А ты сама? Ты тоже не горишь желанием маршировать в столице?
— У меня пока не было повода задуматься над этим, — хмуро ответила Майя. — Бракованный дуэлянт — вовсе не то, чему бы обрадовались войсковые командиры королевской гвардии, И кстати, чего ты тут бродишь без дела? — сменила она тему. — Иди хоть лошадьми займись — конюхов-то больше нет.
Я со вздохом кивнул и отправился исполнять поручение.
Наш надвратный железный сторож еще несколько раз истошно орал, оповещая о прибытии новых гостей или о возвращении своих. Но дергаться и любопытничать я не стал — в конце концов, всех, кто останется с нами, я рано или поздно все равно увижу. А бегать и каждый раз глазеть на них, как ребенок на приехавший цирк, было как-то глупо.
К полудню мне в конюшню привели еще одного коня.
Выглянув из денника, который чистил, я увидел роскошного вороного жеребца, которого вел незнакомый мне человек.
Воин был невысоким, крепким, с короткими темными волосами и пустым рукавом вместо правой руки.
— Здорово, младший собрат, — дружелюбно сказал мне незнакомец. — Куда коня поставить?
— С приездом, — отозвался я, отставляя лопату. — Давай, я сам?
— Это вряд ли, — усмехнулся воин.
На этих словах его жеребец, словно по команде, дико блеснул в мою сторону белком и издал угрожающий утробный звук, вскинув красивую точеную голову. Блестящая грива волной откинулась назад, как в каком-нибудь рекламном ролике.
— Красив, зверюга, — не удержался я.
— И злобный, как демон. Так что его лучше подальше от всех поставить, и присмотрю за ним я сам, — сказал незнакомец, уставившись на меня тяжелым пристальным взглядом. — Кстати, его зовут Смерч, а я — Азра, старший подмастерье магистра Януса.
Лицо воина по-прежнему оставалось дружелюбным, но от его цепких и почти не моргающих глаз мне стало как-то не по себе. Глаза у него были светлые и какие-то мутные, будто мертвые.
— А меня Даниил зовут, я здесь первогодка, — сказал я, жестом предлагая им обоим последовать за мной. — Теперь денников свободных много, так что можно поставить или вот сюда, или в самый угол, как больше нравится.
— Давай в угол…
Я хотел было открыть денник перед Азрой, поскольку его единственная рука была занята жеребцом, но дверь вдруг сама распахнулась, гулко стукнувшись о соседнюю перекладину.
Воин завел своего красавца внутрь, и я увидел оружие, висевшее у воина на спине на широком ремне.
Это была миниатюрная коса с толстым коротким древком и загнутым клинком, испещренным какими-то символами и знаками.
Такого оружия у нас на тренировочных стендах не имелось. Да и ни у кого из наставников я не видел ничего подобного!
На удивление ловко расседлывая своего жеребца единственной рукой, Азра с ухмылкой взглянул на меня через плечо.
— Что, Жнецом любуешься?
Я не стал отнекиваться.
— Да!..
— Жнец зачарованный и такой же бешеный, как и конь. Так что посмотреть поближе и попробовать не дам, уж извини.
— А я бы и не спросил. Такое оружие — оно ведь как жена. А жену не спрашивают «попробовать», — сказал я.
Азра перестал ухмыляться.
— Хорошо сказал, — проговорил он, подхватив одной рукой седло. — Метко.
Азра подошел к выходу из денника, и, безбоязненно встав позади своего коня, протянул седло мне.
— Минуту подожди, сейчас потник и уздечку подам. И кстати, там у ворот еще кобыла стоит — Кассандра на ней приехала. Знаешь про Кассандру?
— Нет.
— А зря, она у нас редкая птица. Целительница! Сходишь, кобылу заберешь? Только рядом с моим не ставь.
— Сделаю, — отозвался я, утаскивая с собой в каморку упряжь.
Азра продолжал непринужденно болтать, обтирая своего красавца соломой, но несмотря на дружелюбный тон и расслабленный разговор я даже на расстоянии ощущал тяжелую ауру, исходящую от воина.
Однако это меня не пугало. Азра напоминал свое оружие — в нем было что-то пугающее и любопытное одновременно.
Когда я вернулся в конюшню с гнедой кобылой, он уже ушел. И я даже не мог определиться, рад я этому или нет.
Больше в тот день наш надвратный гриф не кричал.
Ужин Ян приказал накрыть раньше обычного.
Все, включая Леандра с Никой, собрались за одним столом. На ужин пришел даже Та’ки, который, правда, очень быстро уснул, растянувшись на полу у окна, куда ему поставили плошку с кашей и пиво.
В столовой царило какое-то почти праздничное оживление. Ученики ели неспешно, громко переговаривались друг с другом, весело рассказывали всякие любопытные истории про свои новые конструкты, про чудаков-богачей и их странные заказы, про различия между дуэльными приемами и атакующими методами штурмовиков — будто нас не закрывали, а собирались повысить рангом. Некоторые из мужиков, раздобрев от хмельного, начали недвусмысленно подкатывать к Кассандре, нашей целительнице. Девушка, к слову, оказалась жгучей брюнеткой с греческим профилем и длинными косами ниже колен. Но, несмотря на яркую внешность, Кассандра держалась отстраненно и никак не реагировала ни на комплименты раскрасневшегося Криса, ни на хамоватые подкаты Бобра.
А я слушал все эти разговоры, смотрел на одухотворенные магией лица, и с каждым мгновением на душе становилось все тоскливей.
Им было о чем рассказывать.
А мне — нет.
Не пробежками же с мешком на загривке мне гордиться.
Не то чтобы я завидовал им… Хотя нет. Кого я обманываю? Я действительно им всем завидовал, причем самой что ни на есть черной завистью.
Вот если бы источник во мне был сильнее!
Как же быть?
Вариант Арахны мне, очевидно, не подходит. Да и не стал бы я больше так жизнью рисковать. А раскачивать свою магию методом увеличения силы — это как черепашьим шагом кросс бежать.