Боги, пиво и дурак
Шрифт:
— Ну… — протянул я.
— Не мямли, — строго оборвал меня Ян. — Пришел — говори.
Я вдохнул поглубже, как перед прыжком в воду, и решительно выпалил:
— Я пришел к тебе за советом.
— Да ну.
— Подскажи, как еще можно попробовать раскачать во мне магию? Янус шумно фыркнул.
— Тебе же уже все сказали. Развивай силу и терпение, и через это источник твоей магии тоже будет расти.
Я покачал головой.
— И сколько лет я буду его так выращивать, прежде чем перестать быть обрезком? Пять? Десять?
— Мне-то откуда знать? Таких, как ты, я еще никогда не встречал живьем.
— Пожалуйста, подумай! Я готов на любой, даже самый рискованный способ. Ты же опытный маг, ты магистр! В конце концов, ты же смог создать снадобье, которое пробуждает источник! Не верю, чтобы у тебя не было никаких идей относительно того, как его можно было бы усилить.
— Какое еще нахрен снадобье? — приподнял бровь Ян.
— Того самого, о котором я клялся никому не говорить, — ответил я прямо и без обиняков. — Забыл, что ли?..
— Погоди, — прервал меня Ян.
Он вернулся к столу, выдвинул один из ящиков и со стуком выставил небольшую склянку с зеленоватым содержимым.
— Ты про это, что ли?
— Да! — радостно воскликнул я.
Ян, прикрыв глаза рукой, беззвучно расхохотался.
А я слегка растерялся.
— А что смешного-то?..
— Даня… Никакого снадобья я не придумывал, — сквозь смех проговорил Ян. — Эта бурда — настойка дурмана Та’ки.
— В смысле?..
— В прямом. А ты что, до сих пор всерьез думал, что твой источник магии пробудился от моего зелья?.. — он снова закатился беззвучным хохотом — так, что аж слезы навернулись на глаза. — Великий алхимик Янус! Ну ты даешь…
— А нахрена ты мне тогда ее давал?! — разозлился я, разом забывая все приличия и субординацию.
— Да мутный ты был какой-то, — ответил Ян, вытирая запястьем глаза. — Вот я и решил тебя… Разговорить. Но я-то думал, что ты глотнешь немного, подавишься, как все — и начнешь мне рассказывать секреты всякие. А ты каак хлебанул всю бутылку до дна! Потом позеленел весь, заржал, как безумная лошадь, снял штаны и пошел по улице бубенцами звенеть да на ратушу ссать!..
Со стыда у меня вспыхнули щеки.
— Ах ты ж ублюдок…
— Но-но, я вообще-то магистр, а ты — первогодка! — весело прикрикнул на меня Ян. — Притормози, а то щас опять напою! Насильно. Пойдешь голышом наших девок пугать. А они, брат — это тебе не горожанки. Они ведь и оторвать что-нибудь могут сгоряча!
— Вот я дуррак, — протянул я, не в силах сдержать немного нервного смешка.
— Это ты правильно подметил, — поддакнул Ян.
И тут вся моя смешливость угасла.
— Слушай, так если не было никакого снадобья — откуда у меня вдруг магия проснулась? — спросил я.
Магистр внезапно стал серьезным. Он присел рядом со мной на скамью и, устало свесив руки с колен, ответил:
— А хрен ее знает. Понятия не имею. Магия, Даня, она или есть, или ее нет. Это как… голова. Нет головы — и все, ты мертвый. Новая не отрастет. А у тебя вот взяла и выросла.
— И как это понимать?
Ян пожал плечами.
— Не знаю. Для меня самого это загадка. По крайней мере, пока. В одном я уверен: когда вокруг человека скапливается много странностей и совпадений, это уже не совпадение. Твое предназначение так странно и так сильно — будто боги ведут за руку. Я за всю свою жизнь видел такое лишь дважды. И это не просто так.
Он хлопнул меня по плечу, поднимаясь.
— А сейчас иди, мне собраться нужно. Поговорим обо всем позднее.
Попрощавшись с Яном, я вышел на улицу покурить.
Ясное небо было усыпано огромными яркими звездами. В вышине тонким белым серпом висел месяц. Ночная мгла размеренно трещала и тарахтела сверчками, гудела невидимым и, по всей видимости, сытым комарьем.
Глубоко затянувшись папиросой, я медленно выдохнул дым в небо.
Хорошо Яну. У него всего одна загадка.
А у меня их столько набирается, что хоть в штабеля укладывай. Где я, кто я, почему я…
И кто же все-таки эта девушка с портрета, которую Ян назвал своей женой.
И тут мне показалось, что под кустами возле тренировочной площадки что-то блеснуло. Приглядевшись, я заметил тончайшую золотую нить, протянувшуюся от кустов к моим ногам.
Арахна?
Я осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться в своем одиночестве. А потом двинулся к зарослям, похрустывая веточками под подошвами.
Стоило мне приблизился к кустам, как золотистая паутинка исчезла. Шиповник шевельнулся, а из колючей глубокой тени у корней медленно высунулась многоногая черная тень. Колючая лапка цепко поймала меня за штанину, и я отчетливо услышал шепот Арахны:
— Даже боги иногда ошибаются. Я ошиблась…
— Да все нормально. Я не виню тебя ни в чем и не злюсь, — тихо ответил я паучихе.
— Я не про тебя, глупый Даня-не-жрец. Я про Януса. Будь осторожен, берегись его! Он не тот, за кого себя выдает. Слышишь? Запомни — у Януса два лица! И ни одно из них не знает жалости.
Конец