Боги в изгнании, или Утомлённые властью
Шрифт:
Над лазом пронеслась с шипением лавина снега, сорванного с вершины взрывной волной; в пещере стало темно от взметнувшейся снежной пыли. Она забивала рот, глаза, уши, лезла под одежду. Но лавина проскочила быстро, снежная пыль улеглась, и Ворх подумал, что ему повезло дважды. Первый раз, когда не стал углубляться в горы и избежал смерти от взрыва снегохода под собой. Вторая удача в том, что, добравшись до первой же горы, он полез наверх, под козырёк, а не остался внизу, где был бы сейчас завален снегом.
Он понимал, что убийцы обязательно
Скорее спрятаться! Убраться в глубь пещеры, в толщу горы, чтоб их приборы контроля за мыслями не уловили и тени каких-либо образов. Окаменеть.
Выбрался из пещеры после того лишь, как услышал свист улетающего глайдера. Огляделся. Дождался, когда серебряная лодочка зависла над вершиной дальней горы и скрылась за ней. Вот теперь можно безбоязненно думать…
В эти дикие пустынные места Верховный Предводитель Ворх приехал тайно, чтобы побыть одному и обдумать план дальнейшей борьбы без опаски, что кто-то подслушает мысли.
За последние триста лет немногие могли позволить себе такую роскошь. Ворх рискнул. Выбрался из зоны массовой слежки за мыслями, чудом избежал смерти, остался, наконец, один, но… не думалось. Его честолюбивые замыслы как бы поблекли, отодвинулись на второй план, а в Ворха вошло неведомое ранее чувство беспричинной тоски, грусти о прошедшей молодости, желания счастья. С чего бы это, задумался Ворх, рассматривая распростёртую перед ним лощину и горы, – гигантские волны окаменевшего океана, величавые и такие безразличные к его судьбе.
Клонилось к закату солнце, меняя краски заснеженной лощины, позолотило чехлы на скаракостах – деревьях радости, там и тут росших на пологих склонах. Живой свет отступал, отодвигался к вершинам, ещё сверкавшим льдистой прозрачностью, а низины заполнялись голубым сиянием. И всё это превращение происходило в такой тишине, что казалось он слышит, как течёт электричество по обогреваемому костюму.
Ворх взглянул на вершину ближней горы – что-то показалось ему там необычным… Присмотрелся и разглядел лыжника. Маленькая тёмная фигурка стремительно спускалась с самого пика, взвихряя снег на рискованных поворотах, огибала чернеющие выступы камней. А вот прыжок, ещё прыжок!.. Это было немыслимо, граничило с фантастикой.
Такое не проделывали даже в видеоснах…
На момент-другой лыжник исчез.
«Неужели разбился? – пожалел Ворх. Он вышел из-под козырька над пещерой, вытянулся, стараясь заглянуть за выступ, горы, за которым скрылся лыжник, и вдруг почувствовал, как почва под ногами качнулась, и его понесло вниз.
Пытался вцепиться в какую-нибудь неровность, но её не было; пронесшаяся ранее лавина снега всё слизала на своём пути, а облетевший ущелье глайдер полицментов растопил снег, и он превратился в ледяную корку, по которой и скользил Ворх. Оставалось только надеяться, что на пути не окажется вмёрзшего камня, который распорет ему спину.
Наконец
Барахтаясь в сугробе, суеверно думал:
«Опять повезло?.. Не слишком ли много везения?
Над ним склонилась смеющаяся женщина. Ворх разглядел, что это была баянна, но, к своему удивлению, не одёрнул её властно, дозволил смеяться над элитом и даже обрадовался, когда разглядел её пластмассовые лыжи. Разглядел ещё, что она молода и красива. А смеялась – открыто, заливисто и беззаботно, как бывает только, может быть, в детстве.
– Берись, – подала она руку и помогла Ворху подняться.
«Ты спускалась на этих пластмассовых досках? – спросил он, удивлённо рассматривая её самые простенькие лыжи.
Но она не отреагировала на вопрос, вынула из кармана флакончик, брызнула из него себе на руку и, дождавшись, когда капли превратились в пучок волокон, неожиданно быстро протёрла Ворху забрало шлема.
– Здесь недавно пролетали полицменты, не тебя ли искали? – вновь спросила она вслух.
– Меня.
– Прятался в пещерах?
– Я видел, как ты съезжала с горы.
– Я тоже видела, как ты катился с горки, – рассмеялась она вновь.
– Потом ты исчезла. Думал, разбилась. Я хотел… – показал он, как непроизвольно подался к ней, и выразил тем самым охвативший его порыв. Она заметила это, перестала улыбаться и с пристальным вниманием посмотрела на него, а он завершил мысль со смущением за неуклюжий жест. – И сорвался…
– Ты так смешно катился…
«Что же тут смешного? – вернулся он к мысленной речи, но она опять не ответила. Видимо, не имела с ним мысленного контакта. Неужели при падении повредился бионик, подумал он боязливо и почувствовал, как по спине пробежала дрожь.
Поспешно сунув палец под забрало шлема, Ворх нащупал на виске катающийся под кожей желвак – цел! – и облегчённо вздохнул. Выходило, не работал микропередатчик мыслей у женщины. Это казалось не менее невероятным, чем её спуск с вершины. – Неужели не замечает, что лишена мысленной связи? А может, это сделано специально, чтобы избежать надзора?
Ворх вспомнил, что ему докладывали о скуде, хитро повредившем свой бионик. Боясь узнать правду – ведь она потребует от него каких-то действий: вызова полицментов, ареста баянны, – Ворх нехотя спросил её мысленно:
«Твой биокристалл работает?
Но она и на этот раз никак не отреагировала и лишь озабоченно осматривала его разодранный при скольжении с горы комбинезон и ботинки, которыми он пытался примять снег, чтобы не стоять перед ней в сугробе.
– В Габар идёшь? – спросила она.
Ворх изобразил кивок. В Габар он не собирался – туда было далековато, и Ворху нужна была лишь первая подвернувшаяся пещера, где под толщей породы он мог обдумать свои планы. Однако возвращаться старым путём он тоже не мог, и потому Ворх кивнул уже более решительное.