Боги в изгнании, или Утомлённые властью
Шрифт:
«Успокойся. Я – смертник.
«Не думай так. Если станция в наших руках, то мы… Я тоже взяла парализатор…
«А записи?.. Я их оставил тебе в лестничном тайнике.
«Взяла.
«Тогда иди во дворец.
«Понимаю, там лифты…
«Тебе ничего больше не надо понимать, – жёстко сказал Тадоль-па.
«Прости меня.
«Обезмыслься. Иди в приёмную ле-Трава. Ты там мне нужна.
Кари кивнула и, привычно склонив голову, направилась в сторону дворца. Разговор больше не возобновлялся. Тадоль-па вёл Кари, боясь думать о том, куда ведёт её и зачем.
У входа
«К кому? Таких, как ты, недавно выпроводили.
«Есть важное сообщение для Верховного, – ответила Кари, глядя на полицмента скромно, но в то же время строго.
«Говори.
Дальше Тадоль-па не мог рисковать, и, когда лицо полицмента попало в круг на экране, он надавил на рычажок под рукой с надписью «переброс». Раздался щелчок – и на экране появилась Кари, отображённая взглядом полицмента. Она смиренно объясняла, почему не имеет права сказать охраннику то, что положено знать только Верховному элиту ле-Траву. Тадоль-па нашёл рычажок диктата, перебросил его и ощутил, как замер в ожидании полицмент. Подумал, что надо бы отвести его взгляд в сторону, – и полицмент отвернулся от Кари, стал смотреть на проходящих мимо учёных.
Кари проскользнула в покои мимо отвернувшегося полицмента, но тут же столкнулась с выскочившим из отсека охраны полковником Гю-пеем.
Тот схватил её за руку:
«Кто такая? Почему во дворце? Отвечай!
Тадоль-па не дал ему дослушать объяснения и, переключившись на Гюпея, приказал прекратить расспросы и бежать по своим делам. Мысленно спросил: а что случилось?
Полковник воспринял вопрос, как разговор с самим собой, и, содрогаясь от страха, стал размышлять, широко шагая по коридору:
«Что, что… Разжалуют – и прощай вечность. Может, удастся замять скандал? Усыпил – это ещё не убил… Правда, неизвестно, что он натворил в станции надзора. Ох-хо-хо, да одного того, что низший захватил станцию надзора, достаточно для смертного приговора. Ле-Трав должен замять, иначе ему тоже не сохранить пост», – решил полковник и от отчаяния смело толкнул дверь покоев своего повелителя. Не попросил, потребовал:
«Прямую связь, Верховный!
Ле-Трав завтракал. Крупный холёный мужчина, он возвышался над обеденным столиком, нехотя пробовал подставляемые слугами блюда, в каких-то ковырялся, другие тут же заставлял убрать. На визит Гюпея никак не отреагировал и отложил столовую цапку лишь когда тот неожиданно резким голосом стал разгонять слуг:
Все вон отсюда! Завтрак окончен. На кухню! И ни шагу из дворца без моего разрешения.
Такого ещё не бывало. Удивлённый ле-Трав тем не менее сохранял спокойствие и кивком подтвердил приказ Гюпея, заметив с иронией:
Вероятно, полковник лучше знает, когда я сыт.
Слуги выбежали в разные двери. Ле-Трав поднял руку и на рогатой от антенн скобе, охватывающей голову, нащупал рычажок включения прямой связи – экран перед Тадоль-па потерял изображение.
О чём они беседуют, Тадоль-па мог только предполагать. Дожидаясь, когда появится изображение, он приподнял над головой сетчатый шлём, прислушался к стуку и голосам за дверью – охрана бесилась в неистовой злобе: приказы открыть дверь сливались с угрозами немедленной расправы.
«Сколько же в них вековой самоуверенности!
На экране появилось изображение мягких комнатных туфель ле-Трава, на которые уставился полковник.
«Вытащить и в утилизатор живым! – приказал ле-Трав. – Об остальном подумаем позже.
«Беспокоюсь за аппаратуру. Если испортит станцию…
«Тогда тебе не уберечь головы.
«Тебе тоже не уберечь своей, – с отчаянной смелостью, порождённой безвыходным положением, сказал полковник. – Прямую связь!
Опять ослеп экран. Тадоль-па понял: они решают, как заставить его выйти из аппаратной или как самим проникнуть в неё. Вероятно, и то, и другое сделать им будет нелегко. Тем лучше.
Когда на экране вновь появилось изображение, Тадоль-па быстро перешёл на слежку за ле-Травом.
«Иди. Сейчас я сам поднимусь, – сказал ле-Трав полковнику и, когда тот понуро вышел, скомандовал роботу-распорядителю, стоящему в углу в виде благочинного старичка: – Собрать слуг. Одеться. Парадная форма.
Включив диктат, Тадоль-па «подсунул» ле-Траву мысль об экл-Т-троне. Ле-Трав воспротивился воспринятому приказу, недоумевающе глянув на стену. Тогда Тадоль-па прибавил диктата и подсказал оправдание для появившейся потребности:
«Посмотрю.
Тадоль-па мысленно сделал шаг, и ле-Трав, как заведённая кукла, шагнул к роботу-распорядителю, набрал на его панели цифры 7931=20 = 2 и направился к свободной от мебели стене, в которой открылась массивная дверь.
Сейф был завален оружием. Лоснились от смазки новенькие парализаторы, подсвечивая красными глазками индикаторов заряженных батарей; в зажимах стояли лучемёты; в углу этого сейфа-арсенала стояли стволами вверх метатели шаровых молний, лежало много других видов оружия, назначение которых не совсем точно понимал Тадоль-па, да и не стремился сейчас понять. Его интересовал только экл-Т-трон. Повинуясь диктату, ле-Трав ткнул кулаком в квадрат обшивки, перевернул его, крутанувшийся на шарнире, и вытащил сцепленные кольцом металлические пластинки ключей.«Все на месте, – с неудовольствием подумал ле-Трав.
«И всё же надо проверить, – подсказал ему Тадоль-па.
Не привыкший к тому, чтобы во вверенной ему Аркадемии подслушивали его мысли, ле-Трав воспринял подсказ, как разговор с самим собой. И подчиняясь появившейся потребности, сунул руку в ту же хитрую нишу, из которой извлёк ключи, щёлкнул включателем – всё содержимое сейфа арсенала отодвинулось в сторону, открыв новую бронированную дверь в железобетонной стене. ЛеТрав выбрал из связки нужный ключ, вставил его в прорезь замка, повернул с заметным усилием – дверь отошла, показывая узкий и длинный ход, слабо освещённый редкими огоньками.
«Что там проверять ещё? Не пойду же до капсул.
«Нет, конечно. Скорее одеться, – подсказал Тадоль-па.
«Я велел собрать слуг! – раздражённо сказал леТрав, и робот-распорядитель ответил так же мысленно:
«Слуги ждут у двери, Верховный. Впущу их, когда закроешь сейф.
Ле-Трав проделал все манипуляции с дверьми в обратном порядке, и, когда стенка приобрела прежний вид, в покои вбежали молоденькие баянны и занялись его переодеванием в служебный костюм.