Богиня Луны Древнего народа
Шрифт:
И чуть не задохнулся от жара, пахнувшего ему в лицо. Он стоял на склоне высокой горы, земля под ногами подрагивала, из трещин в скале курился дым, а в нескольких метрах от его ног неторопливо текла багровая река.
— Придурок! — завизжал Гэттор. — Это же вулкан! Бежим отсюда!
И сам телепортировался, потянув за собой цепко державшего его Стэнна.
Они опять оказались в горах, на небольшой площадке, расположенной между крутым обрывом и мрачно-серой скалой, стеной стоящей перед ними.
Гэттор дёрнулся, пытаясь вырваться, но Стэнн, поняв, что физически он сильнее, заломил колдуну руку за спину, не
— Что ты ко мне прицепился? Чего тебе от меня надо?
— Жезл, — спокойно ответил маг.
Гэттор громко и витиевато выругался. Ругательства были Стэнну незнакомы. Видимо, Гэттор выучил их в каком-то другом мире. Может быть, даже в этом, по которому они уже так долго прыгали.
— Жезл, — требовательно повторил Стэнн.
Гэттор внезапно обмяк:
— Ладно, — проворчал он. — Отдам я тебе Жезл. Если ты пообещаешь, что я останусь на свободе, и преследовать меня не будут.
Стэнн задумался. Вся его благородная натура была против договора с убийцей и вором. Но давать возможность злобному колдуну становиться властелином мира тоже было нельзя. За убийство Гильзеса пожизненное не дадут. Лет через пятьдесят Гэттор выйдет на свободу и продолжит свои происки. Целеустремлённости ему не занимать, жажда власти сильна. И придётся им заново его ловить.
— Хорошо, — наконец, решился Начальник Тайной Полиции.
— Мы дадим тебе возможность уехать, куда захочешь, если ты отдашь нам все украденные тобой артефакты. Все, понял? И не будем тебя трогать до той поры, пока ты снова не нарушишь закон.
— А если нарушу? — проворчал Гэттор.
— Приплюсуем к приговору все предыдущие преступления, — твёрдо сказал Стэнн. — И убийство Гильзеса, и кражу артефактов.
Гэттор помолчал, обдумывая слова полицейского, и нехотя согласился:
— Хорошо. За артефактами придётся ко мне домой идти. А Жезл могу отдать прямо сейчас. Только плащ снять надо, он под рубашкой привязан.
И начал расстёгивать пуговицы на плаще. Потом проворчал:
— Либо руку отпусти, либо сам возьми. Я одной рукой не справлюсь.
Стэнн насторожился. Интуиция твердила, что колдун что-то задумал, а интуиции он привык доверять. Накинув на себя для страховки дополнительный щит, сурово ответил:
— Справишься. Я жду.
И протянул руку в требовательном жесте.
И тут перед глазами полыхнуло так, что Стэнн на мгновение ослеп, а когда зрение вернулось, Гэттор, скинув плащ, стоял в нескольких шагах от него, рисуя Жезлом в воздухе какую-то формулу. И Стэнн сразу понял, что давать её дорисовать ни в коем случае нельзя.
Бросил в формулу развеивающее заклинание, а в Гэттора — со всей силы — «воздушный кулак». Пытавшийся спасти формулу Гэттор не успел защититься, и его снесло на несколько метров: протащило по камням и впечатало в скалу. Но он тут же вскочил и послал на полицейского стену огня. А когда Стэнн погасил её, Гэттора у скалы уже не было.
Стэнн кинулся за ним, благо в этом мире, в отличие от Сэлларии, След колдуна почему-то держался. А может быть, у Гэттора просто не было времени его маскировать?
Дальше всё перед глазами слилось в одну бесконечную битву. Гэттор, как кузнечик, прыгал с одного места на другое и даже перескакивал в другие миры. Они сражались на скале, одиноко торчащей среди моря, в пустыне, где барханы пели им бесконечную тоскливую песню, среди малиновых озёр, заросших красным камышом, в тёмном дремучем лесу, где после их сражения остался непроходимый бурелом, среди отполированных ветром сиреневых гор, блестящих на солнце зеркальными отсветами…
Стэнн очень устал. В отличие от Гэттора, подпитывавшегося Силой от Жезла, его магический резерв заканчивался. И, когда они оказались в просвечивающей насквозь рощице из тонких деревцов, весело шелестящих под тёплым летним ветерком, пуская сквозь кроны солнечных зайчиков, Стэнн понял: заключительная битва должна состояться здесь. Иначе Гэттор, оказавшийся на удивление сильным боевым магом, просто вымотает его до изнеможения и затем убьёт. Заканчивать жизнь в чужом мире от руки вора и убийцы не хотелось. И Стэнн, отбив очередной выпад колдуна, решил, что пришло время пустить в ход старинное, не известное никому, кроме Королевской семьи, заклинание. Передавалось оно в Королевской семье от отца к сыну и применять его разрешалось только в минуты смертельной опасности, когда ничто другое спасти уже не могло. Заклинание было невероятно мощное, но после него следовал такой же мощный откат, и маг на некоторое время становился слабым, как ребёнок. Поэтому и пользовались им только в крайних случаях.
Ненаследный принц собрал все оставшиеся силы и, полностью выложившись, бросил заклинание в ухмыляющегося и уже мысленно праздновавшего победу Гэттора. Раздался дикий грохот, реальность всколыхнулась, заискрилась от неимоверного выброса Силы. Гэттора просто сдуло с полянки, унесло в неизвестном направлении через разлом в яви, а Жезл, который Стэнн успел зацепить магической плетью, отлетел в сторону. И сразу наступила звенящая тишина.
Стэнн устало вытер пот со лба. Больше всего ему хотелось лечь и уснуть, чтобы набраться сил. Но надо было унести и спрятать Жезл. Гэттор мог вернуться, а ещё одной битвы Стэнн сейчас бы не выдержал.
Он огляделся в поисках артефакта и вдруг увидел, что у их сражения был невольный свидетель. Забившись под куст, рядом с Жезлом сидел насмерть перепуганный парень.
Подбадривающе улыбнувшись, Стэнн пошёл к Жезлу. Парень испуганно полез в кусты, задёргался, зацепившись за колючие ветки…
— Всё в порядке, — мягко сказал маг, с трудом собирая остатки Силы для простого колдовства и делая пасс успокоения. — Ничего страшного не произошло.
Увидел, как расслабился парень, нагнулся за Жезлом… и спиной почувствовал опасность. Дёрнулся в сторону, но от слабости реакция оказалась замедленной, и увернуться он не сумел. Успел почувствовать сильный удар по голове и потерял сознание…
…Когда он очнулся, птицы чирикали над его головой, а солнечные зайчики весело скакали по траве возле глаз. Он с трудом сел, со стоном сжал неимоверно болевшую голову.
Кто я? Где нахожусь? Почему я так устал?
Он растерянно огляделся, с трудом встал. Надо было идти. Он помнил, что надо идти. Но куда? Куда-нибудь подальше от этого места.
Потому что здесь опасно…
Опасно?
Он снова оглядел весёлую полянку. Беззаботно пели птицы, шелестела листва. Ничего не предвещало опасности.