Богиня
Шрифт:
Гамбетта нахмурился и велел Джефферсу налить ему двойное виски со льдом.
– Валентина, – осторожно начал он. – Действительно, гораздо лучше тех чертовых кличек, с которыми являются сюда все эти девицы. Но что насчет фамилии? Ее так или иначе нужно изменить.
– У меня нет фамилии, – спокойно объявила Валентина.
Гамбетта вновь воззрился на нее и, выхватив контракт, вгляделся в последнюю строчку.
– Я просил подписать, – процедил он, рассерженно багровея. – Это означает имя и
Но Валентина осталась невозмутимой; на губах играла легкая улыбка.
– Сожалею, мистер Гамбетта, но у меня нет фамилии.
– Черт возьми! У всех есть фамилии! – взорвался Гамбетта, проглотив виски и протянув лакею пустой стакан.
– Я сирота, мистер Гамбетта, – без страха выдерживая его взгляд, пояснила девушка. – Поэтому у меня всего лишь имя. Вам придется удовлетвориться моим ответом.
Гамбетта поднял брови. Она говорит серьезно! И не думает его дурачить!
– Черт возьми, да это настоящая сенсация! – Его гнев мгновенно испарился. – Одинокое, измученное дитя. Душераздирающие поиски любви и нежности…
Он вскочил и взволнованно заметался по комнате. В глазах Валентины было столько боли, что Видал поспешно сказал:
– Лучшая реклама для нее, Теодор, – это покрывало абсолютной тайны. Никакого прошлого. Пусть все гадают, откуда она. Но ничего не говорите.
Гамбетта помолчал, задумчиво покрутил стакан и сделал огромный глоток. Он не привык оставаться в дураках. Никто не может похвастать, что перехитрил Теодора Гамбетту!
Глубокие морщины прорезали его лоб. Это должно сработать! Такой гениальный замысел еще никогда не приходил в голову директору студии, и, кроме того, в девушке, сидевшей напротив, было нечто неразгаданное, таинственно-ускользающее, непонятное, скрытное…
Наконец он взмахнул сигарой в знак одобрения.
– Ладно, ладно. Наверно, ты прав, Видал. Никаких душещипательных историй о детстве и юности. Никакой яркой упаковки. Пускай лучше все в этом проклятом городишке ломают голову сколько влезет. Таким образом разговоров будет еще больше.
Он оценивающе пригляделся к Валентине сквозь полуприкрытые веки.
– Но все же придется снабдить ее запоминающейся фамилией. Валентина Веронезе… Валентина Веда… Валентина Вайла…
Он медленно произносил вслух каждый псевдоним, прислушиваясь к звучанию, и отрицательно качал головой – очевидно, ни один не пришелся ему по вкусу.
– Я не нуждаюсь в фамилии, – сообщила Валентина, упрямо подняв подбородок, и на сей раз в низком голосе послышались стальные нотки.
Терпение Гамбетты иссякало с каждой минутой все больше.
– Но послушайте… – начал он угрожающе. Видал решил, что настало время вмешаться.
– Ей в самом деле не
– Ты действительно считаешь, что она станет такой уж великой? – проворчал Гамбетта, не собираясь столь легко сдаваться.
– Ты сам видел ее на экране, – заметил Видал, поднимаясь и наливая себе еще виски. – Ни одна звезда из «Большой пятерки» ей в подметки не годится.
– Что такое «Большая пятерка»? – осведомилась Валентина, не подозревая, что только что вступила в борьбу с одним из самых упорных и жестких людей в Голливуде и выиграла все три раунда.
– «Метро-Голдвин-Мейер», «Уорнер Бразерс», «Па-рамаунт» и РКО, – пояснил Видал, возвращаясь на свое место. – Студии поменьше – «Коламбиа», «Юниверсл», и «Юнайтед артисте».
– А «Уорлдуайд»?
Видал улыбнулся:
– «Уорлдуайд» отказывается входить в «Большую пятерку», но она так же могущественна, а возможно, и во многом их превосходит.
– «Уорлдуайд», – добавил Теодор, к которому постепенно вернулось хорошее настроение, – лучшая студия в городе.
– И я пью за нее, – лукаво объявила Валентина, поднимая бокал.
Гамбетта хмыкнул. Несмотря на упрямство девчонки, ему нравилось новое приобретение. У нее есть характер, а именно этим качеством он всегда восхищался.
Гамбетта направился к тележке с напитками, жестом отпустив по пути Джефферса.
– Когда Кариана возвращается из Европы? – осведомился он, щедрой рукой наливая себе виски.
– Пока не знаю. Возможно, в конце месяца.
Голоса обоих мужчин неуловимо изменились, и Валентина, переведя взгляд с одного на другого, поняла, что они говорят о жене Видала. Последовало долгое молчание, и наконец Гамбетта пробормотал, отводя глаза:
– Мы должны устроить вечеринку в честь ее возвращения.
Видал с силой стиснул стакан.
– Не стоит, Тео, – покачал он головой, – Кариана не любит сборищ.
Вновь возникла неловкая пауза.
– Кстати, о «Королеве-воительнице», – начал Видал. – Я не желаю никакого вмешательства администрации.
Гамбетта, всплеснув руками, обратился к Валентине:
– Как вам нравится этот тип? Я позволяю ему набирать актеров в любых количествах, предоставляю миллионный бюджет, а он еще и недоволен!
Он хохотнул, но на сей раз никто не разделил его веселья. Тонкие белые морщинки появились в уголках рта Видала. Невероятно, но он за весь вечер ни разу не вспомнил о Кариане! Теперь его вынудили подумать о ней, и тяжкое бремя вновь легло на его плечи.