Бокал звезд
Шрифт:
— Да сколько можно! — в сердцах воскликнул Дэн.
— Надоели! — вторила Хелен. — Новый способ убийства придумать не в состоянии!
Катастрофа в точности повторяла виденную на прошлой неделе. То же озарившееся алым судно в атмосфере; те же обуглившиеся пассажиры. Тот же…
Хотя нет, пейзаж изменился. На передний план выступил мегаполис, прежде маячивший в отдалении. Город был как на ладони, взгляд различал окна домов, пешеходные дорожки, людей, мечущихся в поисках укрытия.
Дэн подался вперед, ложка с кашей зависла в воздухе.
— С ума сойти!
— Думаешь,
— Разрази меня гром! Похоже на то.
Следом раздался грохот. Из домов посыпались стекла. Вспыхнул огонь. Выли сирены. От криков закладывало уши. Черный, с красными прожилками дым взметнулся к небу. В гостиной запахло гарью, рождая ощущение, будто катастрофа произошла где-то неподалеку. Однако ни Хелен, ни Дэн не бросились к окну, завороженно глядя на экран. Картинка крушения погасла, уступив место урагану. Снова мегаполис — тот же или другой, не поймешь, все они на одно лицо. За ураганом последовало наводнение, землетрясение и чудовищной силы циклон.
Дэн швырнул картонную миску с ложкой в мусоропровод и, поднявшись, зевнул.
— Какие у нас планы на вечер? — спросил он и, памятуя о грядущих выходных, добавил: — А также на завтра, послезавтра и после-послезавтра?
Отчаяние тяжким грузом легло на плечи; почуяв неладное, из конуры выбрался механический терьер, Дэн наградил питомца отменным пинком.
— В «Манеже» опять глухо?
Хелен кивнула.
— Да.
— Проклятье! Даже письма не помогают!
— А вдруг им нужно время, чтобы придумать игры?
— При нынешних технологиях это максимум неделя, — парировал Дэн.
— А ты не боишься?.. — начала Хелен и осеклась.
— Боюсь чего?
— Что у них иссякла фантазия.
Бледный как полотно, Дэн забыл пнуть ластившегося к нему терьера и обессиленно рухнул в кресло.
— Не верю! Скорей всего, президент не получил наше письмо.
— Так давай напишем еще одно, — предложила Хелен, — и пошлем первым классом.
— Давай.
Супруги направились к агрегату, щенок с лаем крутился у них под ногами. Наконец Дэн повернулся, мощным ударом отшвырнул пса в угол и вновь склонился над машинкой.
Хелен нажала кнопку.
— Нам… мы бы хотели написать письмо -
Проводив глазами исчезающий за дверью телефон, Хайнс поймал на себе вопросительный взгляд Риппа.
— Старик звонил. Жаловался насчет писем.
Рипп был воплощенное отчаяние:
— Никак не угомонятся?
— Подавай новые игры, и точка. — Хайнс тяжело вздохнул. — Если ничего не придумаем, нам несдобровать.
Траск ликовал:
— А я предупреждал! Видите, не такие уж они бесчувственные.
Хайнс поморщился:
— Бесчувственные — полбеды. К сожалению, народ совсем расслабился, никому и в голову не придет, что с ним или с родным мегаполисом может произойти несчастье.
— По-моему, мы слишком торопимся, — заметил Моргенштейн. — Надо забить эфир катастрофами, вдруг проймет.
— Забить-то забьем, — ворчал Хайнс, — но результат очевиден. Через пару дней зрителям все надоест, и они заскучают с новой силой. Единственное решение —
— А если в придачу к собаке запустить кошку? — предложил Моргенштейн. — Ее можно шпынять, наступать на хвост, когда псина не помогает.
— Игры, — повторил Хайнс. — Больше нас ничто не спасет. Людей нужно развлекать, а не отвлекать. — Он обвел собравшихся пристальным взглядом. — Есть идеи?
Все молчали.
— Ладно, попробуем иначе. Думать будем в одиночку, а утром поделимся соображениями.
Советники разошлись, Хайнс остался один в конференц-зале. За огромным окном сгустились сумерки, огни Мегаполиса № 6 сияли словно стая светляков, летящих неведомо куда.
Председатель встал, подошел ближе — вопреки обыкновению вечерний пейзаж не нагонял тоску; вдохновившись, он всецело отдался потоку сознания.
На месте огней зеленел луг, засаженный густой травой и деревьями. Внезапно на опушку выскочил красавец-олень и замер. Грянул выстрел, над кустами взвился черный дымок. Встрепенувшись, олень бросился вниз, словно надеялся скрыться в недрах земли. Ветвистые рога вспахали борозду. Ноги животного судорожно дергались в воздухе.
Из чащи возник охотник и пустил в оленя вторую пулю. Тот затих.
Пинать собак это хорошо, но не идет ни в какое сравнение с охотой. Ни тебе удовлетворения, ни чувства гордости. Пса не привяжешь к багажнику, чтобы похвастать своей удалью в ближайшей таверне. Во-первых, багажники вместе с машинами канули в лету, а во-вторых, собачками для битья теперь не удивишь — у всех друзей-приятелей есть такие, да и шпынять животное особого ума не надо.
Вот и получается — времени охотиться полно, только охотиться не на кого. Даже будь в лесу зверь, охоту непременно запретили бы, чтобы не плодить охотников — как когда-то поступили с автомобилистами.
В конечном итоге упирается все в три слова: слишком много народу.
Народу много, работы мало. Впрочем, язык не повернется назвать работой жалкую синекуру, именуемую игрой.
Заставить работать по-настоящему?
Ну и чушь лезет в голову! Испокон веков машины трудятся, люди играют — точка.
Но допустим, работа есть. Только не настоящая, а игрушечная!
Принцип — как в настольной. Поле, фишки, клеточки, типа «РАБОЧИЙ ДЕНЬ НАЧАЛСЯ», «ВАС ПОВЫСИЛИ, ПЕРЕЙДИТЕ НА ПЯТЬ КЛЕТОК ВПЕРЕД» или «ВЫЗВАЛИ НА КОВЕР. СДЕЛАЙТЕ ТРИ ШАГА НАЗАД».
А еще лучше устроить в каждом районе по игрушечному заводу, с игрушечными станками, где офисный планктон сможет коротать выходные. Вот только где взять помещения, ведь все занято либо под дома, либо под «Манежи».
«Манежи»!
Мысли неслись галопом, но Хайнс решительно взял их под уздцы. Основная проблема никуда не делась. Да, из «Манежей» получатся отменные игрушечные заводы, и переустройство займет максимум неделю. Но! Заводы хороши для мужчин, а куда девать женщин? Хайнс задумался. Кажется, во времена до автоматизации домохозяйка с утра спешила на кухню, чтобы дать распоряжения Большой Берте… нет-нет, она шла зажечь плиту! Так и представляю, как жена, проводив мужа «на работу», бросает в мусоропровод пустые миски, приборы… нет-нет, она несет грязную посуду в раковину и моет!