Боксер 3: назад в СССР
Шрифт:
В компании я остался один. Понятное дело, для Бабушкина я был просто глупый малолетка, которого можно, конечно, иногда использовать, но общаться с ним на равных — увольте: скучно и вообще не круто. Ну а остальные меня попросту еще не знали… хотя чего уж там, все они тоже были на пару-тройку лет постарше меня, а в этом возрасте два-три года — огромная разница.
И что мне оставалось делать? Уйти? Это было бы, во-первых, как-то глупо — пришел, огляделся и ушел. Тем более, что меня уже видела здесь Ленка, и выглядеть перед ней «лохом» мне совсем не хотелось. А во-вторых, тогда получилось бы, что я просто подорвался по первому зову Бабушкина, оттащил за бесплатно тяжеленный диван и тут же тихо свалил подальше, чтобы не мешать ему развлекаться. Это уж было бы совсем унизительное положение. И если на остальных в этой компании мне было, по большому счету, наплевать (за исключением Ленки) — вряд ли мы с ними пересечемся где-то еще — то Бабушкин из этого сделает только один вывод: мной всегда можно пользоваться по своему усмотрению. А с такими установками о спокойной жизни в общежитии можно было забыть навсегда. Тут закон простой, тот же самый, что и в пионерском лагере: как себя поставишь с самого начала — так к тебе и будут относиться.
Нет уж. Если я, пусть и случайно, затесался в эту компанию, нужно постараться проявить здесь себя по максимуму. Тогда и старшие пацаны уважать начнут, да и, чем черт не шутит — может, и с Ленкой что-нибудь получится со временем. Девчонки в этом возрасте не особо-то вдумываются во всякие тонкости, им важнее, что скажут в компании сверстников. Так что у меня был двойной стимул достойно показать себя.
— Да ты садись, не бзди, — один из парней с пивом, глядя на меня, хлопнул по дивану рукой. — Ты с Денисом пришел — значит, свой. Как тебя зовут-то хоть?
— Михаил, — ответил я, присаживаясь на диван между двумя любителями пенного напитка.
— Я Андрюха, — протянул мне руку парень и кивнул на своего приятеля: — А вот он — Дима. Он только-только из армии пришел, мы это дело и решили отметить. Дембель он, понял?
Я кивнул. Чего же тут было не понять. То-то я смотрю, этот Дима как будто постарше всех остальных здесь выглядит. Еще бы, ему уже целый двадцатник! Они его небось воспринимают уже как взрослого здорового мужика, даже если сами — его ровесники.
— И часто вы так здесь собираетесь? — спросил я Андрюху, чтобы поддержать разговор.
— Бывает, — пожал он плечами. — Ты не смотри, что сегодня здесь стол, это в честь Димки все. Так-то мы не каждый раз бухаем. Наоборот, мы тут собираемся подискутировать на разные темы, тут некоторые даже лекции читают, если тема всем интересна. Вот, например, в прошлое воскресенье обсуждали международные отношения. Ты слышал, что Англия, Франция и США нарушили четырехстороннее соглашение по Западному Берлину? А мы, между прочим, за мир боремся.
— И что, вы прямо по каждой новости вот так дискутируете? — мой вопрос получился настолько же глупым, насколько и подозрительным.
Незнакомца, интересующегося такими вещами, в СССР вполне могли счесть за провокатора. Но задал я его скорее от изумления: как-то уж не сочетались в моих представлениях обстановка веселой молодежной тусовки с алкоголем и такие серьезные дискуссионные клубы.
— Ну хотя это тема сложная, согласен, — поспешил поправить себя Андрей. — Чаще мы тут о музыке разговариваем. Кому удается достать какие-нибудь зарубежные книжки или журналы — «Роллинг Стоун» там или «Мелоди Мейкер» — тот приносит их сюда, и мы их вместе читаем.
— Так ведь все это… в киосках не купишь, — осторожно заметил я.
Андрей посмотрел на меня с удивлением.
— А зачем киоски? Кто туда ходит вообще? Вон видишь, Серега, — он кивнул в сторону одного из пацанов, который выглядел самым ухоженным и лощеным в этой компании. — Вот у него батяня — фарцовщик, мы через него все это и достаем. И шмотки, кстати, тоже. Конечно, в школу или там в институт на лекции в фирмЕ не походишь — сразу начнется: комсомольские собрания, статьи в стенгазетах… Но на танцы сгонять — самое оно.
Судя по всему, авторитет Бабушкина здесь был непререкаем. Ну или, по крайней мере, ему здесь безоговорочно доверяли. В советское время фарцовка была уголовным преступлением, за такие занятия можно было легко и просто уехать лет на десять, а то и побольше. И вот так откровенно рассказывать незнакомому человеку, кто занимается фарцовкой — для этого нужно было очень сильно доверять собеседнику, ну или тому, кто его привёл. А может, они просто пока только выглядят взрослыми, а сами — беспечные подростки, которым уже начал ударять в головы алкоголь… Но в любом случае получалось, что Бабушкин был не таким уж простым балбесом, каким его пытался представить нам Антон Сергеевич. Надо будет, пожалуй, присмотреться к нему повнимательнее.
— Ну что, потанцуем? — услышал я громкий голос.
К магнитофону подошел один из гуляющих — видимо, тут он был за диск-жокея и уже успел поставить на магнитофон какую-то катушку. Не дожидаясь ответа, он нажал на кнопку воспроизведения, и заброшку огласили звуки афроамериканского фанка. Да, в это время такая музыка как раз набирала обороты: от рока в его чистом виде, которые широкие слои ещё и не слышали толком, многие среди модной молодёжи уже успели устать. А вот фанк с его воздушной атмосферой, да еще диско с четким танцевальным ритмом подбирались к пику своей популярности.
Насколько я помнил сценарии дембельских гулянок-вечеринок, на них обязательно должно быть море алкоголя и прочих, скажем так, плотских удовольствий. Ну, насчет напитков все было ясно — бутыли самогона, которую они сюда притащили, этой компании хватило бы на то, чтобы плотно пьянствовать дня три. Растущим организмам для опьянения нужно не так много, а в этой емкости явно было несколько литров. А ведь у них имелся еще и запас пива. А вот что касается остальных плотских утех… я почему-то поймал себя на мысли, что мне будет неприятно, если с Ленкой кто-нибудь… От неожиданности я даже вздрогнул и посмотрел на Ленку, отыскав ее глазами в компании. Она весело хихикала с пацанами, не замечая меня.
Кстати, этот Димка-дембель вел себя с ней довольно фамильярно и даже фривольно. Несколько раз он развязно окрикивал ее, пару раз хватал за руку — не злобно, а, скорее, весело, но все же мне показалось, что их отношения выходят далеко за рамки чисто приятельских. Правда, никаких поцелуев и обниманий я пока еще за ними не заметил, но все же… могут они быть парочкой?От этой мысли я почему-то начинал слегка нервничать. Или этообычная наглость дембеля, готового накинуться на все, что движется, после двух лет вынужденной аскезы?