Боксер 3: назад в СССР
Шрифт:
— Я чего-то не понял, — раздался недовольный голос дембеля, и его уже не совсем трезвое туловище выросло передо мной в полный рост. — Ты чего к Ленке моей лезешь? Давно в рыло не получал?
— К твоей Ленке никто не лезет, успокойся, — негромко, но уверенно сказал я. — Она просто поинтересовалась, почему я не ем торт.
— Да что ты говоришь? — издевательским тоном произнес Димка. — Ты думаешь, я слепой? Не вижу, как вы тут глазки друг другу строите весь вечер? Какого хрена она тут перед тобой крутится? Это вы так тортики обсуждаете, да? А в канаве по частям не хочешь проснуться, случайно?
— Дим, не накручивай себе того, чего нет, — отозвался я. — Еще раз говорю — никто к твоей Ленке не лезет. Во всяком случае, я уж точно. А насчет канавы можешь не пугать, на меня не действует.
— Кто этого урода сюда пригласил? — взревел дембель, обращаясь ко всем сразу.
— Бабушкин, — ответил кто-то.
Димка хотел что-то ответить, но сдержался. Видимо, на Бабушкина наезжать неохота было даже разъяренному пьяному дембелю. Это, однако, интересно.
— Значит, так, — Димка дыхнул на меня самогонным выхлопом. — Я тебя по-хорошему предупреждаю! Еще раз увижу рядом с моей Ленкой, я тебя… я тебе… в общем, ты меня понял, нет?
— Ты мне угрожаешь, что ли? — осведомился я.
— Предупреждаю, — ответил дембель. — Чтобы ты к моей девчонке не смел даже за километр подойти, понял? Ты тут вообще кто? А меня все знают! И если я вдруг увижу, что вы там с Ленкой за моей спиной что-то крутите, я тебя везде найду!
— Да я вообще-то и не прячусь, — заметил я.
— А мне до одного места, прячешься ты или нет! — заорал Димка. — Ты, салага, в учебке не был, а тебя бы туда засунуть, жизни поучить! Сразу бы понял, кто правила устанавливает и как себя вести надо! Эх, ты бы у меня поползал, сортиры подраил!
Димка завел обычную дембельскую шарманку про то, как он понял жизнь и что все, кто не служил, должны перед ним на цыпочках ходить. Я хотел его осадить, но не успел.
— А сейчас — медленный танец! — громогласно объявил диск-жокей, наконец-то справившись с лентопротяжным механизмом своего магнитофона. — Расслабляемся под романтическую музыку!
Ну что ж, медленный танец — так медленный танец. Не колеблясь ни минуты, я тут же пригласил Ленку.
Слова на этого набравшегося хмыря, судя по всему, не действуют, тогда пусть видит наглядно, что мне на его угрозы плевать с высокой колокольни. Ну или, учитывая ситуацию, с крыши многоэтажки. Нашел мальчика, тоже мне. А если его так беспокоит верность его подружки, так пусть тогда за ней и следит, а не за мной — по крайней мере, разговаривает с ней нормально, а не в приказном тоне. А то от такого командира любая нормальная девчонка рано или поздно убежит.
Ленка, кстати сказать, согласилась на танец вполне охотно. Хотя по ее обиженному лицу было видно, что сделала она это больше для того, чтобы уколоть своего воздыхателя, я тоже не кис. Ее можно было понять.
Тем временем, не решаясь напасть на меня во время медленного танца — а может, просто размышляя, как это лучше всего сделать — Димка в гордом одиночестве выхаживал неподалеку и время от времени бросал на нас гневные взгляды. Когда в очередной раз мы в танце приблизились к нему, он злобно прошипел, глядя мне прямо в глаза:
— Ты допрыгаешься, я тебе гарантирую! Лучше беги отсюда по-хорошему, щенок!
«Ага», — подумал я. «Уже бегу и спотыкаюсь. Через пять ступенек перепрыгиваю». Честно говоря, мне было так хорошо танцевать с Ленкой, что даже если бы я был не уверен в своих силах, я бы не остановился. И пусть, как говорилось в рекламе из моей прошлой жизни, весь мир подождет. Димка, видя мою невозмутимость, рванул было в мою сторону, что-то ревя себе под нос, но тут его окружили другие девчонки из компании и стали уводить в сторону. Видимо, чужое женское внимание оказалось всё-таки ему лестно, потому что он охотно ушел общаться с девками. Правда, напоследок он все же провел большим пальцем поперек горла — мол, берегись. Ну да, ну да. Видали мы таких запугивателей.
— Слушай, Ленк, а почему твой такой нервный-то? — спросил я свою партнершу, продолжая вести ее в романтичном танце. — Вроде как, у него же праздник. Дембельнулся, так, значит, радоваться надо, вся жизнь впереди. У него вон сколько друзей, девушка такая классная, а он бычится, как будто в тюрьму попал, а не на свободу.
Девушка прерывисто вздохнула.
— Да пошел он, — зло ответила Ленка, и я увидел, как на ее глазах выступили слезы обиды. — Козел. Это же я ему весь праздник организовала. Понимаешь, я одна! Ждала его, как дура, готовилась, предвкушала, как мы встретимся, как вместе со всеми повеселимся. Всех его друзей созывала по всей Москве, музыку подбирала, готовила… А он, вместо того, чтобы спасибо сказать, начинает тут сцены устраивать на пустом месте. Вечно чем-то недоволен. То я не с теми разговариваю, то не туда пошла, то не так встала, то не там села… Другой бы с ума от счастья сошел, что о нем так заботятся, а этот… Скажи?
— Да, это как-то странно, — согласился я. — Ну, может, у него просто характер такой? А так, внутри, он все понимает.
— Допонимался уже, — отозвалась Ленка. — Характер свой воспитывать нужно, если хочешь человеком остаться. А он дождется, что от него не только я — все дружки его разбегутся. Вот скажи, кому охота терпеть постоянные претензии по поводу и без? Тоже мне, всеобщий начальник выискался…
У меня, конечно, было что сказать по поводу таких вот героев-любовников, считающих, что им пожизненно обязаны все вокруг. Но я, как говорится, воздержался от комментариев. Мне не хотелось лезть в чужую личную жизнь. И даже несмотря на то, что мне безумно нравилась Ленка, разрушать их с дембелем отношения я тоже не хотел. Конечно, было в ней что-то цепляющее, больше того — меня тянуло к ней какой-то неведомой силой, которой было очень трудно сопротивляться. Или это я себе напридумывал? Захватила, так сказать, новая жизнь в молодом теле. И просто так отмахнуться от этого чувства я не мог. Но в то же время и разум я отключать не хотел.
«Буду пока с ней общаться просто по-приятельски», — решил я. «Ничего лишнего разрешать себе не буду». Действительно, пообщаюсь какое-то время, а там уже будет видно, светит мне с ней что-нибудь или нет. Но и позволять так с собой разговаривать я тоже не намерен. А то взяли моду: думает, если в армейку сходил, так, значит, все теперь должны перед ним расстилаться — чего изволите, барин? Со мной этот номер не пройдет.
— А ты, я смотрю, по-человечески не понимаешь, да? — взревел дембель, прервав стройный ход моих мыслей. — О чем вы тут воркуете, голубки? Может, мы все уйдем и оставим вас наедине? Может, мы тут все вам уже мешаем, а?
— Дим, слушай, угомонись уже, а, — обратилась к нему Ленка. — Ну, ты правда перебарщиваешь. На тебя уже все вон смотрят.
— Я — угомонись? — не успокаивался Димка. — Да это ты у меня сейчас угомонишься! Ты чего это здесь себе позволяешь, курица общипанная? Думаешь, я не понимаю, для чего ты это сборище устроила — чтобы всем показать, как ты ловко мужиками крутишь? Это я еще не знаю, чем ты тут занималась, пока меня два года не было! Но я обязательно узнаю, и тогда всех твоих возлюбленных вроде вот этого, — он ткнул пальцем в меня, — милиция с пожарными будут очень долго искать, и еще неизвестно, найдут или нет! Думаешь, я не знаю?