Боксер-4: назад в СССР
Шрифт:
— Может, ты и прав, — неуверенно произнес Сеня. — Просто хочется уже настоящей борьбы, настоящих побед, понимаешь? Пахота в зале — это, конечно, необходимо, без нее никуда. Но покажи мне здесь хотя бы одного человека, который не мечтает стать чемпионом, а?
— Вот считай, что сегодня мы все делаем первый шаг к этой цели, — я ободряюще улыбнулся приятелю и направился к автобусу, который в этот момент как раз заворачивал к нашей общаге.
Автобус, вопреки ожиданиям, оказался самым обычным. Я-то, честно говоря, мечтал, что он будет весь разрисован эмблемами «Динамо», и мы сейчас поедем, ловя на себе завистливые и уважительные взгляды прохожих. Но
— Ну куда я сейчас все это впихну, сами посмотрите! — говорил ему водитель, открывая багажный отсек.
— А это не наша забота вообще! — парировал Григорий Семенович, не обращая внимания на содержимое отсека. — Почему мы должны ехать без багажа, потому что вы куда-то там не успели заехать?
Что? Как это — без багажа? Мы что, поедем без своих сумок, которые только что собирали? Динамовцы начали недоуменно переглядываться между собой, изредка кидая взгляды на тренера, который продолжал переругиваться с водителем.
— Вот сам им и скажи тогда, — зло плюнул Григорий Семенович и отошел в сторону. — А лично я никого прикрывать не собираюсь!
Водитель подошел к нам поближе и объявил:
— Ребята! Значит, ситуация такая. Сейчас багажный отсек автобуса полностью забит картошкой. Я перед тем, как заехать к вам, должен был разгрузить мешки. Но грузовик за ними не приехал. Поэтому сейчас мы поступим следующим образом. Свой багаж пока что оставьте здесь — например, в фойе, чтобы все было собрано в одном месте. Я отвезу вас налегке, а потом вернусь сюда и заберу все ваши сумки.
— А не в багажник положить, а с собой в салон взять? — послышались вопросы.
— Ну не получится… Вам бы самим в салоне поместится.
Толпа бойцов недовольно загудела, но делать было нечего — других вариантов все равно на горизонте не просматривалось. Мы побросали сумки в фойе общаги, стараясь, чтобы они лежали общей кучей — вдруг этот водитель не заметит какую-то из них, и что тогда? Выступать без своей динамовской формы? Вообще, конечно, такой подход к делу был неприятен. Водитель, похоже, взял себе какой-то калым, и теперь из-за его хитростей испытывали неудобства люди, вообще никакого отношения к этому не имеющие. Но изменить мы ничего не могли.
Наконец мы разобрались со всеми оргвопросами и отправились в Раменское. Внутри салона стало понятно, почему водитель не захотел сумки брать. На каждом сиденье лежал мешок с картошкой… мда.
Ехать нам предстояло где-то часа полтора-два, так что было время и чуть-чуть подремать (тем, кому это было необходимо), и в очередной раз полюбоваться красотами советской Москвы. За окном была теплая, солнечная погода. Теплая погода, конечно, уже сдавала свои позиции, но тем не менее ее отголоски еще ощущались, в то время как приближение холодов можно было угадать разве что по более прохладному ветру. Я невольно вспомнил, как на днях по тем же самым улицам мы совершали пробежку, а еще раньше — ехали на велосипедах на рыбалку. Вроде бы я в Москве не так давно, а по ощущениям — как будто прожил здесь огромную часть жизни, в которую уместилось столько событий, что их хватило бы на отдельную книгу.
«Ну вот, можно сказать, и первое выездное выступление», — радостно думал я, глазея
Правда мешок картошки, который таки пришлось укалывать себе на колени, малость выбивал из колеи.
— А представляешь, — сидевший рядом Сеня ткнул меня в бок, — через какое-то время нас будут везти по этим же улицам, только уже как чемпионов. Ну, там, с оркестром, с телевидением?
— Ты опять за свое? — я иронично взглянул на своего приятеля, подивившись наивности Сениных рассуждений. Хотя чего греха таить — все дети и подростки мечтают в чем-то прославиться. А уж профессия спортсмена по своей природе подразумевает такую возможность. Так что если подобные мечты не перевешивают упорные занятия в зале — то пусть. В этом случае они скорее будут даже помогать — поддерживать и не позволять сдаться, когда будут посещать такие настроения. А в том, что они время от времени будут посещать, сомнений у меня не было — ни один человек не может быть всегда только на вершине. Падения — такая же естественная часть жизни, как и взлеты, а отчаяние — естественная реакция на них.
Перед моими глазами возникли образы Яны, Ленки и Аллы. «Интересно, кто из них будет больше за меня переживать на этих соревнованиях? Ведь все они знают, что у меня выступление».
Впрочем, эти мысли я отогнал от себя довольно быстро. Девушки — это, конечно, прекрасно, но нужно было сосредотачивать свое внимание на деле. И хотя по результатам отбора у меня уже изначально были неплохие вводные, все-таки успокаиваться в этом смысле нельзя. Спорт — это дело такое: чуть зазеваешься, на секунду дашь слабину, и вдруг уже видишь, как твой конкурент занимает твое место. Расстроишься, не соберешься вовремя — тебя уже обошли все, кто плелся где-то в хвосте. А мне этот вариант категорически не подходил. То, что меня «заселили» в тело молодого пацана — случай уникальный, и вряд ли такой шанс выпадает дважды. Так что нужно было использовать его по максимуму.
Когда мы прибыли на место, я поразился тому, сколько людей и автобусов собралось на площадке. Казалось, в Раменское приехали не только представители всех спортивных сообществ Москвы, но и участники всех спортивных секций и кружков. Обстановка скорее напоминала оживленный вокзал, чем место соревнований. Это лишний раз подчеркивало всю серьезность мероприятия: учитывая всю жесткость отбора, соревноваться нам предстояло с лучшими из лучших, а то, что их было так много, лишало возможности расслабляться даже на этом этапе. Хотел кто-то или нет, но теперь все мысли у каждого были направлены только на то, как лучше выступить.
Динамовцев (как и армейцев, и спартаковцев, и остальных участников турнира) заселили в какое-то заведение вроде пансионата. Это традиционный вариант проживания на выездных мероприятиях, но все-таки я порадовался: жить в отдельном здании в окружении природных красот гораздо приятнее, чем в битком набитой стандартной гостинице. Тем более, что такие здания обычно были более удобными и уютными: просторные широкие коридоры, высокие потолки, какие-нибудь цветы в фойе… Да и кровати в них могли попасться покомфортнее, чем в гостиницах. Впрочем, я-то за обе свои жизни приобрел умение жить и спать в каких угодно условиях, хоть на голой земле — главное, чтобы никто не будил.