Боль свободы
Шрифт:
К черту. Тело валится, уже изнемогая от жары, в ласковую тень кустистых растений и трав. Сейчас даже кажется, что лучше вытаскивать из-под кожи червей весь оставшийся день, лишь бы не попадать опять под открытое солнце. И миг, наконец, можно спокойно отдохнуть.
Все тело горит. Всего несколько мгновений удается насладиться покоем и тишиной, наполнившей округу, но затем в свежих ранах просыпается боль, отступившая лишь ненадолго, чтобы можно было спастись от жары.
Ничего. Тело должно справиться. Уже к вечеру раны полностью затянутся. Только вот ждать этого все равно нельзя. Есть еще куча дел, которые нужно выполнить прямо
С трудом удается подняться. К счастью, нога уже не так сильно болит, еще доставляет неудобства, но больше тем, что неправильно срослась. И даже так передвигаться легче. Удается подтянуть костыль и палку, на миг выбравшись из тени, и даже в это короткое мгновение солнце успевает обжечь руку. Удивительно, просто невообразимо, как вообще могут все эти растения, как могут листья на шапках деревьев выдерживать такой напор света.
Некогда думать. Теперь дел даже больше, чем казалось с утра. Нужно добыть воду, нужно передвинуть лагерь ближе к тем растениям, нужно как-нибудь сделать укрытие, чтобы прятаться от озверевших птиц, нужно добыть еду. Да и копье все еще не готово. А все же, лучше так, чем как вчера, умирая, надеяться, что в следующее мгновение удача сама повернется лицом и подбросит шанс на спасение.
Первым делом, приходится рывком выбраться по другую сторону кустов. Палку лучше заточить потом. Есть дело, которое не терпит никаких отлагательств. В самую первую очередь нужно разбить кусты, очистить небольшой участок земли, чтобы не загорелись растения, подвинуть туда костер, собрать трупы птиц и скорее зажарить мясо, какое только найдется на их маленьких тельцах.
Из-за боли в руках, приходится действовать медленнее, чем можно было бы в другой ситуации. Да и жажда и голод никак не дают прийти в себя. Пусть слабость теперь не так сильна, как вчера, но ждать этого недолго. Если сегодня не отыскать воду и не поесть, то завтрашний день обещает отнять последние силы.
Еще и эти чертовы птицы. Впрочем, оставив здесь свои тела, они, желая поохотиться, сами превратились в добычу. Жаловаться, пожалуй, не на что.
Долго приходится молотить кусты, все время осматривая руки и беспокоясь, что какие-нибудь черви могли слететь с растений и тут же попытаться забраться под кожу. И только после сознание вдруг понимает свою глупость. Сердясь на него, приходится вытерпеть это чувство, осознавая вред от потери времени, и лишь теперь взять нож, чтобы начать срезать ядовитые растения у основания, не боясь, что их сок вновь обожжет кожу.
Только к обеду получается расчистить достаточно большой участок, чтобы можно было не бояться пожара. За этим, палкой можно осторожно пододвинуть горящие бревна, а заодно кинуть в костер еще несколько, устроившись на засыпанной обломками, неудобной поверхности.
Неудобно разве что пробраться через костер, но теперь кусты не обязательно убирать полностью, так что смяв их, удается выбраться за границу леса, очерченную кустами. И здесь вновь ждет разочарование. Стоит лишь попытаться взять мясо убитых птиц в руку, как оно разваливается, испуская отвратительный смрад, распадаясь так, будто гниет на солнце уже не первый день.
На пальцах неприятной, теплой влагой мертвого теста, липнут кусочки тухлого мяса. Рука, брезгливо трясясь, сразу же пытается стряхнуть их, но не столько ужасно вляпаться в тухлую, вонючую дрянь, оставшуюся от трупов, сколько пугает осознание того, что бесценное мясо птиц навсегда потеряно, и тщетны надежды скоро утолить разыгравшийся уже не на шутку голод.
Снова умом хочет овладеть бессилие. Чертовы птицы. Гребаная планета! Чтоб это все сгорело!
И тут же, опираясь на костыль, на одной ноге приходится вернуться к ковру из древесных обломков. Нужно успокоиться. Злость только напрасно расходует силы, которые еще нужны. Стать безразличным к страданиям – вот, что действительно нужно. Заточить копье, отправиться к цветочным чашкам, напиться этой дряни, чтобы потом изо рта вывалился плотный комок вязкой слизи, но дождаться, дотерпеть, встретить животное, заколоть и немедленно зажарить на костре. Только бы и его мясо не растворилось прямо во время готовки, свалившись на угли протухшими кусками.
Хотя, конечно, легче вообразить, чем исполнить. Руки болят. Выдранные клоки волос на голове полыхают жаром. С каждым биением сердца в ранах и царапинах просыпается боль, колко врезаясь в раны свежим чувством.
В то же время, дело позволяет отвлечься и не думать о боли. Нужно потрудиться, заставить себя охладеть и продолжать работать, но все же получается немного отвлечься. Край обожженной ветки действительно легче поддается ножу. Довольно быстро удается заточить дерево и сделать острую палку. На копье она, конечно, мало походит, но острый конец и длинная рукоять – это уже не мало.
Костер продолжает гореть, и сейчас некогда пытаться двигать его ближе к тому месту, где растут цветы, хранящие в продолговатых чашечках живительную влагу. Нужно идти вдоль кустов, и нужно отыскать то место, откуда можно выбраться по другую от них сторону. Помнится, что оно должно быть недалеко, но даже примерно угадать насколько, разум упорно отказывается.
Глаза успевают как раз отойти после утреннего ожога горячими испарениями зыбучего песка. Теперь они уже видят лучше, но в то же время нельзя не подумать о том, что нужно как можно бережнее относиться к глазам. Если бы только пар оказался ядовитым, то слепая, мучительная смерть уже бы никуда не позволила от нее сбежать.
Не хочется об этом думать. Впереди еще трудный бой. Животное может оказаться сильным, вряд ли получится так уж легко его завалить. А тень высокого леса хотя бы спасает от жары. Этого уже достаточно. Нужно не забывать думать о хорошем, особенно сейчас, здесь, где этого «хорошего» едва наберется на пару случайностей.
Да и путь уже известен. На костыле удается пройти довольно быстро то же расстояние, которое вчера казалось чертовски большим. Раздвигая иногда палкой кусты, удается выглянуть и найти ближайшее место, где можно выйти на другую сторону. А там уже начинается другой лес, невысокий, отделенный кустами, в который вчера удалось попасть не сразу.
Правда, это не то же самое место. Вчера, найдя сперва реку, выйти пришлось где-то дальше, но сейчас идти глубже в лес бесполезно. А здесь, кроме всего прочего, находятся пару цветов, из которых тут же, отдавшись жадности, хочется так же неосторожно выпить всю жидкость, какую они успели накопить.
Только в этот раз уже сознание не дает телу взбунтоваться. Как ни хочется пить, но сейчас приходится делать это осторожно, чтобы не повредить растения. Вчерашнее животное уже показало, как нужно поступать, чтобы сохранить ломкие стебли этих цветов невредимыми, и легко удается это повторить, сломав всего один цветок.