Больница людей и нелюдей
Шрифт:
Мне достался недовольный взгляд этой беременной самки гоблина, но когда это вампиров беспокоило людское недовольство, тем более исходящее от иномирянки?
— Я, между прочим, не шутила. Почтенная Адаина вот-вот родит. Так что поторопись. Два этажа вверх — бегом.
Туша недовольно фыркнула, но послушно потопала за мной. Надеюсь, к моменту ее появления в палате мы с гномкой не уснем от скуки.
Дошли мы, как ни странно, до нужной комнаты одновременно. Внутри, на одной из больничных кроватей, кричала будущая мать. Две горгульи, молоденькие неопытные санитарки, снова
Отослав девок вон из палаты, первым делом влила в пациентку нужный успокоительный настой, положила на лоб кулон, призванный убрать болевые ощущения.
— Что стоишь? — Зашипела на нерадивую помощницу. — Готовься. Сейчас должен ребенок показаться. Будешь его принимать, пока я смотрю за матерью.
Туша побледнела.
— Может, наоборот?
— Совсем дура? Чем ты ее успокаивать будешь? Ты же в магии не шаришь!
Инна:
Маленькая коренастая женщина громко и жутко кричала на кровати, уже практически посадив голос, и при одной мысли о необходимости присутствовать здесь и сейчас хотелось кричать вместе с ней. Роды. Какие роды? Нас вообще к подобному не готовили. Да я вот-вот снова в обморок грохнусь, теперь уже исключительно по своей воле.
— Готовься. Сейчас должен ребенок показаться. Будешь его принимать, пока я смотрю за матерью.
Я что буду делать? Она издевается, да? Какой ребе… Ой… Кажется, что-то там показалось… Ножки? Головка? Инка, не тупи! Блин, у меня же руки не продезинфицированы. А если заразу внесу?
— Помогай, дура!
— Руки грязные.
Это что, у меня такой писклявый голос? Какой кошмар. Вампирша раздраженно закатила глаза:
— Тупица! Здесь магия! Вон, над входом амулет от заразы, работай давай!
Следующие минуты прошли как в тумане, чересчур плотном, чтобы сквозь него могли пробиваться мысли и чувства. Вроде я даже слышала детский писк. Или то я сама пищала? От ужаса?
— Пей! — В руку сунули что-то непонятное, и я на автомате подчинилась. Фу, какая гадость! Горько и маслянисто!
— Посмотри на меня! Тухлая кровь, не смей отключаться. В ординаторской вырубишься. Пошли! Я кому сказала!
Да что ж она так визжит-то… Как поросенок резаный… Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Огляделась. Мы стояли в плохо освещенном коридоре.
— А где… Где гномка? Все уже закончилось?
— Бездна, за что мне все это! Гномка ребенка кормит. Поворачивайся и топай в ординаторскую.
Эта клыкастая зараза явно готова была прибить меня здесь и сейчас. Впрочем, в моем нынешнем состоянии мне было все равно. Заторможенно кивнув, я медленно направилась к лестнице. Как много ступенек. Как кружится голова. А вот и не упаду.
До ординаторской добрались на удивление без приключений. Вампирша бухнулась в кресло, я упала на диван напротив.
— Какая Бездна тебя понесла ночью из комнаты?
Что? Ах, она о моем ночном приключении…
— Я не привыкла так рано ложиться спать. На Земле я хоть могла выйти погулять, подышать свежим воздухом, а здесь, словно в каталажке, заперта в четырех стенах.
— И ты решила неприменно найти себе приключения? Молодец, поздравляю, ты их нашла. — Вот откуда в вампирше столько яда? Она ж не гадюка какая-нибудь. — Ты хоть понимаешь, с кем именно на площадке между этажами общалась?
— С твоим братом, — недоуменно пожала я плечами и по взгляду собеседницы поняла, что из дуры меня перевели в идиотку. Причем клиническую.
— Это мне наказание от богов, за частое упоминание Бездны, — тоскливо вздохнула Сурина. — Меня куратор сразу же на улицу вышвырнет, подальше из этого милого здания и его защиты, если с тобой, тупой идиоткой, что-то дурное случится. Джеральд — высший вампир, правая рука моего отца, главы клана. Если он кем-то заинтересовался, то проще ему это существо на веревке притащить. В подарок, так сказать. Иначе сам возьмет. Только всем вокруг будет потом хреново. Ты — существо полнокровное, пить тебя можно долго. Что побледнела? Мозги хоть изредка включай. Тебя же здесь любая нечисть способна за пару часов проглотить и переварить. А отвечать мне потом!
В конце своей речи клыкастая соседка все же сорвалась на крик, а я сидела и тщетно пыталась переварить информацию. Наивная дурында, я, попав в чужой мир, наверное, до сих пор подсознательно считала, что человек и здесь — венец творения. Ага, а тот, с зубами, тогда кто? Влипла ты, Инка, снова.
— И что делать?
Собеседница нервно передернула плечами:
— Не выходить за пределы больничного комплекса. Вообще. Надолго он здесь не задержится, чары его на тебя, к моему удивлению, не действуют, так что, если опять во что-то не вляпаешься, ничего с тобой не случится. Надеюсь…
Сурина:
Отправлять эту ходячую неприятность одну назад, в общагу, я не решилась. Еще напорется на кого похуже братца. Хотя… Кто может быть хуже… И все же… И кресло, и диван в ординаторской раскладывались, вот на них мы и коротали время до очередного сумасшедшего рабочего дня, особенно после того, как я ненаглядного братика навестила и валерианкой его напоила.
Спали недолго: часа четыре. Проснулись от ввалившегося в комнату народа. Сразу стало шумно. Гном и оборотень начали активно тормошить тушу, пытаясь понять, почему у нее такой помятый вид и что именно она делает на диване. Та, сонная, бормотала, не открывая глаза, что-то о злых жестоких вампирах и маленькой слабой человечке, широко зевала и просила кофе. Леший, сжалившись, отдал ей одну из своих настоек, способных оживить и полуразложившийся труп.
— Оборотни с неполным оборотом и отсутствием контроля. Четвертый этаж, седьмая палата.
Час от часу не легче. Давненько у нас неконтролируемых оборотней не было.
— У людей за ночь трое трупов.
Жур. Спасибо, друг, вот что тебе стоило промолчать?
— Думаешь, они…?
Эльфийка. Сомнение в голосе.
— Не знаю. Там темная история. Я случайно услышал. Они вроде как скрывают это.
— Так, хорош языками чесать, — я встала, потянулась, направилась к двери. — Инол, Жур, пошли, прогуляемся на четвертый этаж. Их все равно лечить надо.