Больно не будет
Шрифт:
Обещал Катюше позавтракать с ней, но после того, как выхожу из ванной, первым делом взбиваю себе густой протеиновый коктейль, иначе просто не доползу до машины. Из-за работы блендера не слышу, как на кухню заплывает Ульяна. Бросаю на нее беглый взгляд и сразу же отворачиваюсь — бесстыжая девица у моего брата. Вполне может позволить себе пробежать до ванной в одном белье или вовсе в трусах, закрывая грудь руками. Сейчас в футболке, которая едва прикрывает задницу.
Достает яблоко из холодильника, падает на диванчик так, что мелькают розовые стринги. Меня тоже понять можно, хрен
Уля откусывает кусочек побольше. Смачно жует. Как по команде рот наполняется слюной, она словно впрыскивается через какие-то насосы. Организм не отчаивается, день за днем напоминает, что он бы тоже не отказался, например, яблочко погрызть.
Вновь врубаю блендер.
Служба и окружение определенно точно меняют меня, раньше бы я присвистнул девушке, сейчас молчу. Не знаю, в кого я превращаюсь. Точно не в своего отца, с которым мы совершенно разные, не считая упрямства на грани идиотизма, которым периодически страдаем оба.
С Русом мы погодки, но те, кто нас плохо знает, могут предположить, что близнецы. Похожи внешне, раньше были не разлей вода, вели себя одинаково. Учились в одном классе, вместе поступили на факультет психологии. Братья Богомоловы годами ни в чем себе не отказывали, жили яркой насыщенной жизнью. Разумеется, ничего такого, что могло бы опозорить отца, но будет что вспомнить в старости.
Потом случилось так, что вопрос встал ребром: я успешно закрыл сессию на втором курсе, забрал документы и отправился в армию. Руслан же остался на гражданке. С тех пор наши взгляды на жизнь начали расходиться.
— Ярослав, ты же придешь сегодня в бар? На мой день рождения, — говорит Ульяна, наблюдая, как я переливаю коктейль в стакан, втыкаю соломинку.
Я допустил ошибку, когда позволил Марине познакомить Руса с ее подругой. Мы расстались, а они замутили серьезно. А учитывая, что мы с братом пока живем вместе, передо мной вечное напоминание о бывшей. Да еще и ее глаза с ушами.
— Зачем это? — спрашиваю, глядя на нее.
Она беспечно пожимает плечами:
— Весело будет! Хотя бы ненадолго заглянешь? И Русик обрадуется! Все по тебе скучают, Яр.
Все — это, видимо, Марина. Помню, ага, ее тоску в глазах.
— У меня другие планы. С днем рождения.
Я действительно не думаю, что Марина позволила себе измену, но я никогда не потерплю даже намека на нечто подобное. Закрыть глаза на то, что моя женщина трется об кого-то в мое отсутствие? Извольте.
И все же признаюсь себе, что пользуюсь двойными стандартами.
Катя ведь тоже несвободна, но меня вообще ничего не смущает. И если бы она вдруг потерлась об меня, я бы не подумал о ней плохо.
Сидит напротив за столом, тянет свой коктейль. Сегодня у нас обоих жидкие завтраки, она там что-то колдовала с утра, блендерила. Кстати, очень вкусно и довольно сытно, с фруктами и кислинкой.
Ее губы надо видеть. Нежные такие, мягкие. Как она обхватывает ими трубочку, как пританцовывает на стуле от удовольствия, втягивая в себя лакомство. У меня аж дыхание перехватывает от голода
Глаза выразительные, бархатистая светлая кожа. Аккуратная, но вполне приличная грудь. В ней все без излишеств, но при этом — как надо. Я плохо помню, как обнимал ее, придавливая своим телом к холодному полу ювелирки. Не думал тогда о том, как это — лежать на ней. Тогда пульсировала другая мысль: только бы сберечь. Спасти маленькую. А сейчас роюсь в памяти и хочу чтобы так же за меня цеплялась, но уже по своей воле. Героем снова назвала.
Катя улыбается, слегка смущаясь под моим пристальным взглядом.
А я все смотрю и не могу насмотреться. Ищу, за что бы зацепиться, чтобы отвернуло от нее. Что-то же в ней должно мне не понравиться. Ну хотя бы какая-нибудь мелочь!
Она в темно-синем комбинезоне шортиками. Ткань такая… как ее? Которая легко мнется, но приятная к телу в жару.
Ее сотовый вибрирует, я не вижу экран, но по реакции девушки понимаю, что это — конкурент. Почувствовал, гад, неладное.
— Я сейчас, это по работе. Минуту, — оправдывается она, разнервничавшись. Спешно убегает в комнату, закрывает дверь, чтобы я не слышал, о чем они беседуют. Я же, как последний олень, сижу и жду. И ничего ровным счетом мне не мешает встать из-за стола и выйти из этой квартиры, принадлежащей по документам некоему Юрию Фишеру, сесть в машину и уехать куда глаза глядят. Никогда больше не видеть эту девушку. Найти себе десять еще краше этим же вечером в баре.
Но я сижу на месте и думаю о том, что через неделю, две максимум, она начнет сбрасывать его звонки. Ни разу не видел этого черта, но морду бы набил не раздумывая.
Они долго разговаривают, минут семь точно. Мой пульс уже начинает зашкаливать, когда Катерина появляется на пороге кухни. Старается вести себя как ни в чем не бывало, но она совсем не умеет лгать.
И эта черта мне тоже в ней нравится.
Катя начинает мыть посуду, что-то спрашивает, машинально отвечаю. А у самого фантазия летит вперед: что если они занимаются виртуальным сексом? Вчера я думал, что раз гада нет на расстоянии нескольких тысяч километров, то и париться нечего.
На деле же меня аж выворачивает от мысли, что она может писать ему интимные вещи или слать фотографии. Что может ласкать себя и кончать, разговаривая с ним по телефону или скайпу. А не переоценил ли я свои силы?
— Ярик, все нормально? — спрашивает она.
Нормально, блть. Хочу тебя, аж больно.
— Да, задумался. Красивая ты, Катя.
— Отец так же говорит, а мама считает, что надо больше вкладывать в свою внешность. Слушай, раз уж ты здесь, можно попросить тебя об услуге?
— Конечно.
— Только, пожалуйста, без фанатизма.
— Слушаю внимательно.
— Ты ведь в курсе, что недавно я поменяла работу. Пришлось уйти из детского центра из-за одного родителя. Сын у него — чудесный! Мне очень нравится с ним заниматься, да и мальчик тянется, это заметно. Уже на третье занятие согласился остаться со мной в кабинете без родителей, а это показатель.
Мальчика легко понять, я бы тоже с ней остался наедине в кабинете.
— И что? — спрашиваю, немного напрягаясь.