Больно только когда смеюсь
Шрифт:
Наконец, на окраине Коктебеля, в грязном покосившемся домишке отыскалась комната, бывшая кладовка. Хозяин — старый алкаш со свинцовой физиономией — мрачно оглядел эту троицу и сказал:
— Значить так! Кипятильник не включать, музыку не ихрать, радива не слушать, блядей не водить… Понятно?
Злой измученный Леон протянул: — Поня-а-атно!
– Чего
— А то, — сказал Леон, — что пошел ты на хуй!
— Дим-Дим-Дим! — всполошились друзья, которых перспектива тащить и дальше тяжеленного Леона пугала гораздо больше строгих правил хозяина. — Дим-Дим, не надо, а? Все нормально, Дим… все отлично!
— Ну ладно, ребята, — вдруг проговорил хозяин вполне доброжелательно. — Я щас принесу вам простыни-подушки… Устраивайтесь тут… отдыхайте!
А наутро, когда оба приятеля улизнули на пляж:, а Дима тосковал со своей гипсовой ногой на хлипкой раскладухе, в дверь аккуратно постучали; вошел хозяин-алкаш с подносом, накрытым салфеткой. Присел на табурет возле Леона, аккуратно снял салфетку — под ней оказалась бутылка водки, стаканы, два соленых помидора…
— Ну, вот что, Митрий, — сказал он. — Выпьем, пока жиды загорают.
— НЕМНОГО ДОВЛАТОВСКАЯ ИСТОРИЯ. КАК ТАМ У НЕГО: «ПРИСЛАЛИ НОВОГО ИНЖЕНЕРА. ДУМАЛИ ЕВРЕЙ, А ОКАЗАЛСЯ ПЬЮЩИМ ЧЕЛОВЕКОМ»… А ЧТО, СОБСТВЕННО, СОБОЙ ПРЕДСТАВЛЯЕТ «ПРОСТОЙ ЧЕЛОВЕК» В ИЗРАИЛЕ? — О, это хорошая теплая компания… Самособой, об операх-симфониях с ними лучше речь не заводить, и «Черный квадрат» Малевича обсуждать не стоит.
Тут у меня мама на днях притащила новенький телефонный справочник «Иерусалим: золотые страницы». Мама любит всякие нововведения и, главное, верит всему безгранично.
— Вот, — говорит торжествующе, — это поистине золотое дно: вся информация о всех сторонах жизни в Иерусалиме! Пожалуйста: все, что касается, скажем, кондиционеров… тут больше трехсот фирм! Или, вот, фирмы перевозок, фирмы по изготовлению и продаже ковровых покрытий… по продаже электротоваров…
Вдруг она замолчала, вглядываясь в страницу.
— А вот художники… — слегка растерянно проговорила она.
Я заглянула через ее плечо на страницу: под крупным подзаголовком «Художники» был написан всего один телефон: «Элюль Моше. Татуировки».
Понимаете, «простой человек» в Израиле вряд ли упьется до потери нормального облика, и в этом виде вряд ли станет гоняться с топором за любимой женой… К слову, вряд ли в пьяном виде он станет решать вопросы бытия и веры… Он действительно прост, брутален, практичен… Как правило, не подвержен депрессиям. Разительно отличается от привычного советскому человеку образа «еврейского интеллигента». Во всяком случае, мучительные размышления на тему «удобно-неудобно» по любому поводу, ни на мгновение не омрачат его отличный аппетит. Да и прочие естественные надобности.
Картинка по теме:
Одна моя знакомая работает в Иерусалимском муниципалитете «измерителем площади». То есть, обязана ходить по квартирам и проверять: не пристроил ли владелец незаконной кладовки или балкона… От того, что она напишет в служебном донесении, зависит сумма муниципального налога, который человек платит за метраж своего жилья. Поэтому владельцы квартир принимают ее уважительно.
И вот — разгар рабочего дня. Обходя подъезд типового дома, Сара поднимается на второй этаж: и звонит в дверь очередной квартиры.
— Кто там? — доносится мужской голос откуда-то из комнат.
— Я из муниципалитета, — громко отвечает Сара.
— Чего тебе нужно?
— Измерить площадь помещения.
— Ну, так входи и измеряй…
Она толкнула дверь и вошла, — никого не видно. «Бывает», — подумала Сара. Может, человек в душе, в туалете… Приступила к своим обязанностям. Измерила площадь столовой, завернула в спальню и отшатнулась: там в полном разгаре упоенная сцена любви.
Абсолютно шокированная, в полуобмороке Сара отвалила из этой страстной обители. Однако… дело-то надо делать. Не приходить же завтра специально еще раз обмерять площадь этих маньяков!
Под стоны и вздохи она замерила ванную, туалет… и ушла. Направилась дальше по соседним квартирам, провозилась в этом доме, как обычно, часа полтора… Измерив последнюю квартиру, вышла из подъезда, семенит по двору… На балконе второго этажа той самой квартиры сидит мужик в трусах, лузгает семечки.
Она подняла голову и говорит:
— Слушай, я у тебя спальню так и не измерила. Можно я зайду, померяю?
— А… — говорит он приветливо, — это ты приходила?
— Я, — понурив голову, отвечает Сара, готовая провалиться сквозь землю.
— Так почему ж ты не замерила спальню? — искренне удивился он, поплевывая вниз шелухой.
— Всяко бывало, — рассказывает бедная Сара… — Куда только меня работа не заносит. Однажды я бордель измеряла. Пожилая бандерша, которая своих подопечных называла только «девочки», спокойно регулировала мою работу:
— Теперь туда иди, — говорила она, кивая на дверь комнаты. — Нет, не туда! Там девочка в процессе…
А я слушала Сару и дико завидовала — вот как человеку везет, и все без пользы! Я-то вряд ли в борделе окажусь… а какая дивная ситуация, какие возможности для писателя!
– НЕУЖЕЛИ ВЫ МОГЛИ БЫ НЕВОЗМУТИМО ИЗМЕРЯТЬ КВАДРАТУРУ СПАЛЬНИ, В ТО ВРЕМЯ КАК?..
— О, конечно же, конечно! Вспомните, как Бабель просил у знакомых женщин их сумочки — порыться в содержимом. Ему было важно и интересно — что носят с собой дамы в сумочках.