Больные ублюдки
Шрифт:
ЧЕПЕЛ: «Приятно было пообщаться. Удачи. Хайд передает тебе привет… как и Генри, хотя он в последнее время практически не появляется».
Я нахмурился, удивляясь, куда делся Генри, когда над нами прогремел новый раскат грома. Гроза приближалась. Я вышел из машины и открыл дверь со стороны Куколки.
— Пойдем, милая.
Она взяла мою протянутую руку, и мы направились ко входу в здание. В дверях стоял мускулистый мужчина. Когда мы приблизились, он прищурился и скрестил на груди руки.
—
Я взглянул на него и приподнял бровь.
— Вау…, — выглянула из-за меня Куколка. — Да Вы огромный!
Она потянулась к нему и надавила ему на бицепс. Я откинул её руку. Она разозлилась и сузила глаза, но мне было все равно. Она не смела прикасаться ни к кому, кроме меня.
Я полез в карман и вытащил оттуда пачки стодолларовых купюр. Шагнув вперед, я сунул их в карман его куртки. Когда он увидел, сколько я туда положил, у него округлились глаза. Наличные, которые перед отъездом я позаимствовал из щедрого тайника, спрятанного в кабинете Траляля и Труляля.
Я отступил назад и положил руки на трость.
— Никаких вопросов. Никаких документов. Приватная комната. И если приедет полиция — ты нас не видел.
Качок уставился на меня. Я ухмыльнулся, ожидая, когда он начнёт со мной спорить. Вообще-то, я очень на это рассчитывал. Но качок отступил в сторону и открыл перед нами дверь. Взяв Куколку за руку, я вошел в здание. Воздух был наполнен вонью сигаретного дыма, стены сотрясала музыка. Качок повел нас по коридору, и мои ноги утонули в ковре. Я покрепче схватил Куколку, которую с ног до головы оглядывали проходящие мимо нас мужчины. Она широко улыбалась им и, танцуя на ходу под музыку, махала им рукой.
Я прошел за качком через красный занавес… и невольно распахнул глаза от открывшегося перед нами зрелища. Я рванул к себе Куколку. Когда она посмотрела на сцену, у нее отвисла челюсть. Впереди перед нами танцевали женщины, обнаженные женщины и женщины, под музыку снимающие с себя одежду. У края сцены слонялись мужчины. Одна девица присела на корточки, на ее лоснящемся от масла теле не осталось ничего, кроме одинокой полоски ткани, выступающей в роли трусиков. Какой-то мужик сунул за полоску деньги, после чего она поднялась и протанцевала в другую часть сцены.
Эти танцы не были похожи на те, что танцевала для меня Куколка. Расхаживая по сцене на высоких каблуках, эти шлюхи трахали мужчин глазами. Они изгибались и трогали себя.
— Кролик…, — прошептала Куколка, достаточно громко, чтобы я услышал.
Её просто заворожили эти женщины. Она не сводила с них глаз. А я не сводил глаз с нее, поэтому не почувствовал, как какая-то шлюха коснулась моей спины. Я не заметил, как полуголая сука обвила меня рукой и приблизилась губами к моему уху.
— Привет, красавчик, — произнесла она. — Пришел сюда поиграть?
Не выдержав ее грёбаных прикосновений, я резко развернулся и схватил ее за горло. Прижав ее к стене, я приставил к ее голове свою трость, ту часть, в которой был пистолет, и приготовился стрелять.
— Не смей, бл*дь, меня трогать! — прогремел я, глядя в ее распахнутые от ужаса глаза.
Я сильнее стиснул ей горло, наблюдая за тем, как ее глаза наливаются кровью.
Скоро сучка умрёт.
Мне на плечо легла чья-то рука, и я выпустил шлюху. Стиснув зубы, а развернулся, готовый перерезать всем глотки. Там стоял качок.
— Не трогай наше дарование, — произнёс он и, посмотрев на мое разъярённое лицо, поднял вверх руки.
Я повернул голову к шлюхе и увидел, как сучка уже убегает в служебное помещение. Во мне кипело бешенство, пока Куколка не обняла меня за пояс. Она прижалась ко мне всем телом. Я тут же вдохнул аромат ее волос. Запах духов, которые она все время носила — розы.
Розы, розы, розы, розы.
Куколка посмотрела на меня и улыбнулась. Я задержал в груди дыхание, а затем порывисто выдохнул. Но я все еще чувствовал на себе эту сучку. Я все еще ощущал ее прикосновение, как вдруг…
Куколка протянулась к моей спине и начала тереть то место, к которому осмелилась прикоснуться та шлюха. Я вздохнул. Я дышал и дышал, чувствуя, как прикосновение Куколки заменяет собой прикосновение шлюхи. Но мне было нужно нечто большее. По мере того, как угасал мой гнев, как я наблюдал за биением пульса на шее Куколки, и как она касалась меня своими руками, воспламеняя мою кровь, мне уже было нужно гораздо, гораздо больше.
— Комнату, — потребовал я, зная, что качок по-прежнему стоит позади меня. — Приватную комнату. Сейчас же. Или все те деньги, что я тебе дал, пойдут на оплату твоих похорон.
Качок повернул направо и повел нас по другому коридору. Из-за дверей раздавались стоны и пыхтение. Но мы шли дальше, моя рука лежала сзади на шее Куколки. Качок остановился у двери и вручил мне ключ.
— Комната запирается. На всякий случай там также имеется задний вход.
Я кивнул. Очевидно, мы были не первыми, кого прятали здесь за наличные.
Я как раз собирался войти в комнату, когда мне на мобильный пришло сообщение.
ЧЕПЕЛ: «Готово. Они клюнули. Пережди час, потом уезжай. Удачи».
Я сунул телефон в карман и шагнул в комнату. Проследовав за мной, Куколка протиснулась мимо меня, и тут увидела, что находится в центре.
— Сцена…, — прошептала она и подошла ближе.
Она потянулась и погладила металлический шест, стоящий в центре черной сцены.
— Это то, на чём танцевали те женщины.
Я захлопнул дверь и запер нас изнутри. Свет в комнате был тусклым, только льющееся с потолка красное свечение. Из колонок раздавалась громкая музыка. Напротив сцены стоял большой диван.