Болотное гнездо (сборник)
Шрифт:
После обеда к Сергею подошел Аркадий Аркадьевич.
– Знавал я твоего отца – охотник был, таких сейчас поискать надо, – затягиваясь папиросой и покашливая, сказал он. – Я еще мальцом был, они меня с отцом брали. Я ведь на Барабе, на берегу родился. Потом волею судьбы на северах оказался. – Аркадий Аркадьевич сжал губы. – Да, не повезло, сейчас бы вместе охотились. Зуб на него кто-то имел, подловили, сволочи! Помню, помню его… Все меня на балалайке хотел выучить играть.
И Сергей ответно бросился душой навстречу. Надо же, есть люди, которые помнят отца, и не просто – хорошими словами вспоминают. В эту минуту он готов был обнять Аркадия Аркадьевича.
– С работой уже определился? Куда думаешь? – неожиданно спросил Аркадий Аркадьевич.
Сергей пожал плечами. Он, если честно сказать, и сам еще не решил.
– Наверное, в аэропорт, – сказал он. – Меня оттуда в армию призывали. Брат предлагает бортоператором.
– Это, конечно, неплохо, – раздумчиво произнес старатель. – Ну а если ко мне в артель? Сказки тебе рассказывать не стану, тяжело. Работаем как проклятые, зато у кассы человеком себя чувствуешь. Без денег плохо, всем обязан, все тебя учат, тыкают. На своей шкуре испытал. У меня меньше сорока за трудодень не получают. Подумай, мне парни с верным глазом нужны. Чтоб и работать умели и молчать, когда надо. – Аркадий Аркадьевич рассмеялся, хлопнул Сергея по плечу. – Я вот тут за тобой приглядывал – ты мне подходишь.
– Надо бы мясо к реке отнести, – сказал подошедший к них Брюхин. – И крапивой переложить – испортится.
– Давайте мы с ребятами отнесем, – предложил Сергей.
– И то верно, – одобрил Брюхин. – Действуйте.
Козу волоком потащили Гришка с Петром, Сергей проводил их взглядом. Они запинались, мешали друг другу.
– А мы давай попеременке, – предложил Женьке Сергей. – Так легче.
Он взвалил на себя козла, ухватил его за ноги, подбросил пару раз, укладывая поудобнее, и пошел вниз по ключу. Но уже через несколько метров понял: погорячился, под ногами, прикрытые мхом, точно стариковские кости в суставах, хрустели камни, сухо, как выстрелы, ломались сучья, разваливался в прах сгнивший валежник. Того и гляди, собственных костей не соберешь. Но, закусив губы, шел, и вскоре козел по весу начал казаться сохатым. Сергея стало заносить в сторону.
– Да брось ты его, – зудел сзади Женька. – Чего надрываешься? Брось, я Гришке скажу, он приволочет.
Сергей остановился, медленно повернулся к Брюхину и, хватая запавшим ртом воздух, хрипло спросил:
– Что он у тебя, в работниках? Унесет, принесет.
Женька недоуменно, точно с ходу налетев на пень, посмотрел на него, затем длинно и смачно выругался.
– А у тебя от зависти мозги повернулись? Подколол! Чихать я хотел на твои подкалывания. Ты, что ли, ему хлеб покупаешь? Ну и помолчи. Бросай козла, а то кишки вылезут.
– Хорошо, – сбрасывая тушу на землю и тяжело дыша, ответил Сергей. – Извини, я не хотел обидеть.
– Меня трудно обидеть, – рассмеялся Брюхин. – Я на севере с Аркадием Аркадьевичем такую школу прошел, тебе и не снилось. Давно известно: дураков работа любит. Гришка правильно сориентировался. А ты, видно, все еще прошлыми иллюзиями живешь. Надо вперед смотреть, Сережа. Все мы хотели бы выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Хорошо жить и чистенькими быть… Так не бывает. Человек – он от греха зачат, и все в нем грешно. А слова как одежда – прикрытие. Вот возьми законы, они правильны, слов нет. А на деле попробуй по ним жить. Вот как мы – ухлопали козочек. А ведь непорядок. Не положено их сейчас стрелять. Законы – они людьми придуманы. Если ум есть, их можно обходить.
– Как тогда с Ахметом?
– А что Ахмет? Он получил свое, – сузив глаза, ответил Брюхин. – Если Бог сотворил справедливые законы, он должен был сотворить идеального человека, с равными способностями и потребностями. А если дал маху, придумал меня, тебя, Ахмета, то должен закрыть глаза. Одно равенство есть среди людей, равенство первородного греха. Продайте имения ваши и давайте милостыню. Но кто, спрашивается, будет покупателем?
– Чувствуется школа, ничего не скажешь, – заметил Сергей. – Хорошо излагаешь. Тебя бы на недельку туда, где сидел Ахмет, или хотя бы на минуту под горящий бензовоз…
– Скажи, а ты убивал? Только честно, – перебил его Брюхин.
Сергей не ответил. Он почувствовал головокружение и тошноту: распадок, лежащий у ног козел, деревья, трава, стоящий перед ним Женька, поплыли перед глазами. Большим усилием Сергей пытался установить все на прежнее место.
– Послушай, Серега, ты в какое время живешь? – донесся до него голос Женьки. – Ну, допустим, ты выполнял там долг. Только перед кем? Думаешь, сделают из вас героев, по школам показывать начнут? Кампания кончится, и забудут.
– Ничего, напомним, – сквозь зубы, тихо проговорил Сергей. – И спросим, зачем нас послали.
– Когда все будет восстановлено, тебя уже не будет. Мой совет, как старому товарищу: держись Аркадия. В своем деле он – Бог. Запомни: молодость дана человеку, чтобы обеспечить старость.
– Ты прав, Брюхо. И я хочу жить сейчас, не откладывая на старость. Но своим умом, не чужим. Так, как я вижу и чувствую! И все же, если есть на тебе грех, он на всю жизнь.
– Дурак ты, Серега! Ты что думаешь, получил льготную книжку и вместе с ней право судить всех, кто не был там? Ошибаешься, милый. Лучше слушай, что тебе говорят, и на ус намотай. Аркадий дает тебе шанс. Но запомни: главное – держать язык за зубами. У них там свои законы. Попадутся если на чем – вытащит даже из зоны. Везде свои люди. Для них нет ничего невозможного. Порассказал бы я, да нет желания. Старатели – они деньги, золото дают стране. Комбинату грамм золота обходится в тридцатку, в артели себестоимость четыре рубля. Народ знает, за что вкалывает. Приглашает Аркадий, иди. Пару сезонов отработаешь, машина будет, квартира и все остальное.
Почему он обозвал его детским прозвищем, Сергей и сам не знал. Ему по-прежнему было плохо, накатил холодный пот. И он, чтобы не упасть, схватился за стоявшую рядом березку.
– Послушай, Жень, у себя свадьба. Кого берешь?
Брюхин быстро, исподлобья посмотрел, потом медленно, будто нехотя, ответил:
– Аньку… Анну, – тут же поправился он. – Аркадий Аркадьевич – ее отец.
Земля перестала качаться, встала под ногами твердо. Единственно, что ощутил Сергей – пустоту. Охота, козы, споры – все потеряло смысл. Странно, но к этому он уже был готов. Можно не знать главного, но чувствовать: все произойдет не так, как загадываешь. Так вот откуда у Аркадия Аркадьевича знакомые глаза. «Все кончено», – сказал он самому себе, хотя не знал, что именно.
– Ну, чего вы там расселись? – раздался снизу голос брата. – Давайте, здесь уже недалеко.
– Хватит трепаться, – сказал Женька и, взвалив козла на плечи, пошел через кусты вниз.
Сергей посмотрел ему вслед. Женька не любил и не хотел проигрывать. Ни в чем.
– Ты это чего? – глянув ему в лицо, забеспокоился брат, когда они вышли к реке. – Посмотри на себя, белый как смерть.
– Это госпиталь из меня выходит, – улыбнулся одними губами Сергей. – Ослаб я. Раньше с полной выкладкой на такие крутяки лазил, страшно вспомнить.