Болотные песни

Емелин Всеволод

5 января 2012

Думы

Я надену свежую рубаху На свое пожилое тело И пойду на проспект Сахарова, Повязавши ленточку белую. А может, ну его на хер, а? Чего перед Новым годом Тащиться на проспект Сахарова С незнакомым народом? Не мальчик я и не девочка, Там не моя атмосфера, И моя ленточка белая Стала скорее серой. Нет, идти все же надо Даже мне инвалиду, Так как горит досада И горькая обида. Я себя под Путиным чистил, В стихах прославлял как мог. А оказалось, я хипстер И еще бандерлог. А моя ленточка белая — Это просто гандон, И все по заказу я делаю, И есть у меня айфон. Не пугайте меня рабочими, Поскольку рабочий я сам. Обидно читать, между прочим, Что я ебаный в рот баран. Но и от оппозиции отчуждение Мы не зря ощущали, И вот пришло подтверждение: Немцов нас назвал овощами. Не вернешь обратно сказанное слово, Оказалось, что я — угрюмый такой исполин — Не более чем овощ для Немцова И не более чем пингвин. Скопился на сердце груз этих обид И нет никому больше веры, С одной стороны, начальство хамит, С другой — оппозиционеры. Так и стою на распутье дорог Меж двумя кучами кала. Для одних я пингвин, для других бандерлог (Нашлись буревестник и Каа)! И всех нас в бездонный ров Ведут за собой как слепцов, Одних — кукловод Сурков, Других — кукловод Немцов. Запуталось все, не найти концов, Зубы скрипят от боли. Но вообще, кто такой Немцов? Родственник

он мне, что ли? Путин по жизни гораздо главней В сравнении с Немцовым, Который вроде бы и еврей, Но совсем не так распальцован. Поэтому я пойду на проспект Имени Сахарова, Чтобы сказать руководству — нет! И что они нас затрахали. В фейсбуке, жж и твиттере Мы будем ругаться матом, Поскольку они не выполнили Предъявленный им ультиматум. Немцов же снова и снова На митинге будет освистан, Если опять не даст слова Героям-националистам.

Подвиг

Идет от праздников усталый Работник в банк. Навстречу с гордого Урала Выходит танк. Он мчит, вздымая пыль с дороги, Блестит броня, Чтоб испугались бандерлоги Его огня. Тот танк из Нижнего Тагила, Снимай очки. Теперь ждет братская могила Вас, хомячки. Его ведь мягкая игрушка Нет, не возьмет. Нужна как минимум здесь пушка, Гранатомет. В сердца скрежещущие звуки Вселяют страх. Лежат мозолистые руки На рычагах. Летит машина мягко и упруго, Ни дождь, ни снег ей не помеха. В ней три рабочих — три веселых друга, Один из них — начальник цеха. Работники цехов закрытых, Где строят танки и вагоны, Они Защитника защита И оборонки оборона. На толпы, что в фейсбуке завывают, В которых бес, Есть грозная машина боевая Т-9 °C. А в модном баре, где амфетамины И тусклый свет, Готовят молодые сисадмины Для них ответ. Они готовят эксклюзивный Отпор трудящимся Тагила, Поскольку в классе креативном Есть тоже творческая сила. Ведь кто-то должен же у танка Встать на пути. Читает менеджер из банка Рецепт в сети. Склонившись к стойке деловито, Он знает цель. Он смешивает не мохито, Другой коктейль. В бутыль, что так ему знакома, Где был абсент, Он льет железного наркома Ингредиент. Промчались в мареве тусовок Дни Рождества. Сейчас серьезен он и ловок, За ним Москва. Он выждал нужного момента, Заслышав гул. И, обвязавшись тарой от абсента, Под танк шагнул. Взорвались самодельные гранаты И все горят. Так снова на Святой Руси на брата Поднялся брат. Пусть только вынесет бумага Мой горький стих. Какая все-таки отвага В тех и в других. И в голос матери завыли, Вокруг темно. Одни из них в Нижнем Тагиле, Другие — в Новокосино.

11 января 2012. Опубликовано в газете «Завтра»

Лучевая болезнь

Пока мы в Москве лодку качали, Учиняли бессмысленный русский бунт, Американцы своими лучами Сбили наш научный «Фобос-Грунт». Как он метался раненой бабочкой Среди равнодушных звездных систем, Жалобно мигая разноцветными лампочками, Заламывая усики антенн. Обломки его разлетелись по глобусу, Хорошо, никому не попали в башку. Эх, не увидеть мне грунта с Фобоса На коротком и скорбном моем веку. Наши спутники падают словно птицы, Как с осенних берез листва. А в это время представители оппозиции Ходят на встречи к послу США. Открывают ногами дверь в Спасо-хаус, На представителей СМИ смотрят косо, И про произошедший вопиющий казус Не ставят ребром неприятного вопроса. Что же это вы, засранцы, Борцы за свободу и демократию, Сбили нашу межпланетную станцию, А не пойти ли вам к такой-то матери? Вы тут катаетесь как сыр в масле, Тираните Иран, переругиваетесь с Китаем, А мы теперь, есть ли жизнь на Марсе, Видимо, уже никогда не узнаем. Они, конечно, скажут, что тут ни при чем, Что их недоумение разделяет вся Европа, Что они не сбивали спутник своим секретным лучом, Просто у наших ученых руки растут из жопы. История повторяется заново. Помните, был арестован камень-шпион? Тогда все тоже кричали: «Не он! Не он!» И зачмарили Аркадия Мамонтова. Но вот настал истины момент И отставной чиновник на Альбионе Подтвердил, что камушек-то был их агент, И как последний сукин сын нашпионил. Так какие еще вам нужны доказательства, Страна погружается в хаос. Вот о чем, а не о поправках в законодательство Надо говорить, приходя в Спасо-хаус!

23 января 2012. Опубликовано в газете «Завтра»

Предмаршевое

Чтобы жизнь несчастная Стала еще краше, Я решил участвовать Во всенародном марше. Над Москвой морозною, Яростью горя, Стала сила грозная В вихрях февраля. Наш маршрут опасный Виден сквозь метель. Как утес Кавказский «Президент-отель». Там готовый к вылазке, Весь вооружен До зубов, кадыровский Прячется ОМОН. Вот пуля пролетела и… Стало горячо Перевяжут белою Лентой мне плечо. Вскрикну сбитой птицей я, Свой замедлю бег. Кровь моя посыплется Бисером на снег. Вон знамен полотнища Вьются впереди, До Болотной площади Мне уж не дойти. Жертва провокаторов, Чую в полусне, Больше уж ораторов Не услышать мне. Час пришел проститься, Милые друзья, Ясину с Улицкой Не увижу я. Вот лежу я раненый, Телом снег согрев, За переизбрание Госдумы РФ. Что моя фигура, Раз восстал народ. За отставку Чурова Каждый здесь умрет. Чтоб фальсификаций Не было, полег У посольства Франции Юный паренек.

2 февраля 2012. Опубликовано в газете «Завтра»

Смешалось все

А еще говорят: «У нас свободы нету». Да против выборов Путина в первом туре Созданы многочисленные оргкомитеты, Лиги и даже курии. Они все подкованные в политике. Оргкомитет решит, Куда ди эрстэ колоннэ марширт на митинге, Куда ди цвайтэ колоннэ марширт. Широко разлились потоки информации, Уже назначены координаторы над колоннами. Одни говорят, что они авангард цивилизации, Другие обзывают их клоунами. Говорят, что их место в литейном цеху, Где течет металл и горят огни — Там сразу понятно про то, кто есть ху, В общем, парня в горы тяни, рискни. Но вот только Путин, Выступая в рабочих кругах, Не советует в горы тянуть их. Мол, они там, в горах, ни ах. Москвичи не отличат реки от бассейна, Лесопарка от дремучей тайги, Вермута розового от портвейна, Поэта Пригова от поэта Айги. Они не ходили на медведя с рогулиной, Знают жизнь только с глянцевых сторон. Короче, «москвичи, хуле». Прямо не Путин, а модный блогер redshon. Трудно утверждать, что наше ТВ не свободно, Когда на экране студенты и студентки Спрашивают президента, избранного всенародно, Что он будет делать, когда его поставят к стенке? Можно по телевизору посмотреть передачу «Гражданин США Гордон». Можно поступить совершенно иначе — Послушать на митинге Троицкого, наряженного в гандон. А когда погаснут краски дня, По телевизору вечером поздно Показывают, как при Путине процвела Чечня И особенно город Грозный. Стою на тротуаре, разинув ротик, А мимо меня несется со свистом Иномарка с привязанным на капоте Чучелом премьер-министра. Мне бы чего-нибудь попроще. Я не чеченец и не еврей. Мне, как Путину, ближе общество фрезеровщиков И токарей. Но, видно, задумано Богом не зря Такое скрещение судеб. Идут токаря, скрипят прохоря. Что-то страшное будет.

3 февраля 2012. Опубликовано на портале «Медведь»

Заря нового мира

Я надену теплые кальсоны, Я надену термобелье И пойду на марш миллионов — Обрести в борьбе право свое. И поскольку я креативный Молодой штурман будущей бури, То я буду бороться активно Против Путина в первом туре. Я себе отморожу уши, Я себе отморожу яйца, Чтобы, Ксюшу Собчак послушав, Крикнуть Путину — убирайся! Щас бы выпить стаканчик виски, Замерзают стекла очков, А вокруг меня активистки Отряхают снег с каблучков. Я художник вольных профессий, Я веселый фриланс отважный, Пусть меня обругает слесарь Или, скажем, электромонтажник. Наплевать на угрозы эти. Средний класс поднялся с колен. Вы сидите все на бюджете, Ну а я, этот, селфмейдмен! Над неизбранным президентом Мы собачимся одержимо, Мы для вас — жиды и скубенты, Вы для нас — прислуга режима. В телевизоре вы маячите, Появляетесь вы в эфире, Но давно ничего не значите В нашем постиндустриальном мире. Супротив же всех ваших сварщиков, Фрезеровщиков, бульдозеристов, Мы имеем своих пиарщиков — Веб-дизайнеров, колумнистов. Опадете вы словно листики, Заглушив свои генераторы. В новом мире нужны логистики, Мерчендайзеры, тур-операторы. Вот о чем рассуждаю выйдя я На Болотную, как на Сенатскую, Срочно требует нового лидера Предстоящая модернизация.

8 февраля 2012. Опубликовано в «Литературной газете»

Реакция Вассермана

Как парламент, жующий фронду (Как писал Мандельштам про что-то), Не идет Гора на Жиронду, А идет Гора на Болото. Я видел, как крепнет сословий вал, Кроша под ногами лед, И громко на деньги Госдепа орал: Что, мол, Россия вперед! Нас было больше, чем в январе, Был каждый одет в мутон. Но меньше, чем на Поклонной горе, О чем я узнал потом. Используя административный ресурс, Свезли туда за отгул Тех, кто за единственно правильный курс И чтобы Кремль не свернул. Там не было интеллигентных дам, Одетых опять же в мутон. Рабочие люди стояли там В платье совсем простом. Вели митинг в бедных лохмотьях Комиссары рабоче-крестьян — Политобозреватель Леонтьев, Знатоки Вассерман, Кургинян. Там, говорят, выдавали по сто Доброй российской водки. И меня обещали огреть веслом, Чтоб не раскачивал лодку. Они защитят законную власть, Они не допустят обмана. Короче, Болотная дождалась Реакции Вассермана. И белые шарики сдулись, Не видно новых идей На фоне противостояния дворов и улиц, Гор и площадей. Только Быков — певец болот, Утверждает с надеждой и верой, Что Болото Гору сожрет, Как во времена Робеспьера. Митинг на митинг, кирпич на кирпич, А там и на брата брат. Кто-то не может, сказал Ильич, А другие и не хотят. Смотрю, как сгущаются облака, Чую как Вознесенский Кучума, Вижу дизайнера Железняка, Разгоняющего Госдуму. Вижу расстрелы и пытки, Пожары московских окраин. Нет, не зря вымостил плиткой Тротуары Собянин. Надевай пугачевский тулупчик, Вынимай пару верных нунчак, Выбирай — ты с Кристиной Потупчик Или все-таки с Ксюшей Собчак? Выдвигайся сурово и мощно На последний решительный бой, Где схлестнется Болотная площадь С полусрытой Поклонной горой. Где с одной стороны копирайтер Упадет на краснеющий наст, А с другой стороны гастарбайтер Или даже арбайтер не гаст.

9 февраля 2012. Опубликовано в газете «Завтра»

В начале славных дел

Опять над площадью Болотной Седая опустилась мгла И, как портянкою пехотной, Грядущий день заволокла. Мороз, угрюмый воевода, Здесь совершает свой дозор. Нет ни айпедов, ни айфонов. Не слышно выкриков: «Позор!» Возле замерзшего канала Уж не ликует карнавал, Недолго музыка играла, Недолго фраер танцевал. Ах, как играла эта музыка, Вились различные флажки. Но все рано был круг их узок И от народа далеки. Все наболевшее на сердце С трибуны громко огласили, И хоть какого-нибудь Герцена, Наверно, все же разбудили. Я лихорадочно активный Стоял здесь тоже среди вас, Пусть я совсем не креативный И ни хрена не средний класс. Сорвался мой высокий голос, Остыл мой юношеский пыл, А на Поклонной встал анчоус, Свободы Солнце проглотил. О, жертвы мысли креативной, Вы уповали, может быть, Что вы настолько эффективны, Чтоб в этой схватке победить? Но есть награда за страдания И не пропал наш скорбный труд — Премьер-министр дал указание, Что время зимнее вернут. Не зря я заходился криком, И гнев зашкаливал за край — Три дня рождественских каникул Теперь перенесут на май. Теперь не предаваться пьянству, Здоровью причиняя риск, А каждый будет свой участок Мотыжить, как святой Франциск. И автотранспорт с спецсигналами, Возможно, будет сокращен. Таких реформ страна не знала Аж со столыпинских времен!

15 февраля 2012. Опубликовано на портале «Медведь»

Судьба мастеров культуры

Как в прошлом Анна Ахматова Страдала неудержимо, Так сегодня Чулпан Хаматова Пала жертвой режима. Произвела пиар, Сказав: «Мой выбор — Путин! Он держит ответ за базар, А не какой-нибудь трутень». Сразу у нас в сети Началась вакханалия, Ну как до такого дойти? Ясно — пытали ее. Справедливы и строги, Пишут блогеры в блог, Видимо, ей на ноги Надели испанский сапог. Где силы найти такие, Выдержать шквал угроз, Детей, больных лейкемией, Выкинуть на мороз? Легко заниматься фрондой, Когда у тебя нет фонда. А если имеешь фонд, Вступай в общероссийский фронт! А мы тут используем мать-перемать, Достижения кибернетики, Но нечего нам терять, Кроме вшивого рейтинга. Я пью уже скоро литр, Но все равно не пьян, Так скоро всю нашу элиту Запытают к чертям. Защитим артистов народных, Призываю я всех нелживо, Пусть пиарят кого угодно, Лишь бы остались живы. Уж на что Мандельштам был псих, А как дуло ко лбу приставили, Он написал стих — Оду во славу Сталина. Кто скажет обидное слово, Хоть и на сердце больно, Кто хочет, чтоб Табакова Постигла судьба Мейерхольда? Пусть отдает свой голос Хоть бы и за Рамзана, Только бы чтоб как Михоэлс Не погиб наш Хазанов. Хоть за пришельцев с Марса, Хоть за лесного лешего Пусть голосует Боярский, Только на дыбу не вешайте! Пусть наших мудрецов Снимают в любых роликах, Только не надо щипцов, Дыбы, огня и крови нам.

17 февраля 2012. Опубликовано в газете «Завтра»

Благодарение

Вы тут ходите на митинги, Критикуете власть. А власть закрыла вытрезвители. Я за это готов ей в ноги пасть. Вам нужны перевыборы депутатов, А мне, трудящемуся простому, Крайне необходимо зарплату Нищенскую свою доносить до дому. Креативному классу плевать на вытрезвители, Они никогда не пили по-нашему, Они изысканных препаратов любители, Закидываются кокаином и гашем. А у рабочих нет денег на кокаин, Мы пьем водку отечественного производителя. А потом грузят нас в воронки И как дрова везут в вытрезвители. Глаза задержанных полны тоски. Ежели кто попадется неопытный, Он прячет деньги в трусы и носки, Опытный прячет деньги в жопу. В вытрезвителе раздевают людей донага, И под хохот зычных ментовских голосов Падают деньги, словно снега, Из дырявых носков и семейных трусов. Бывает, заглядывают, конечно, и в зад, Но редко кого шмонают так люто. Ведь наш мент он не маркиз де Сад, Просто у некоторых на морде написано, что есть валюта. Но и тут не приходится раз на раз. Иногда происходит печальный казус. Я, например, могу спрятать в анус аванс, Но зарплата даже моя не влезает в анус. Там у них сидит фельдшерица, Пергидрольная тварь в грязном халате, И кивком головы эта врач-убийца Отправляет вас в зал, где низенькие кровати. И кряхтя, садится рабочий класс На холодные серые эти койки, Чтоб часа через два услышать приказ Под замочный лязг: «На выход такой-то!» Ты стоишь без штанов, ощущая босыми ногами пол, Перед тобой развалился начальник на стуле, Ты дрожащей рукой подписываешь протокол, Что все ценности тебе до последней вернули. Потом тебе выдают одежду, Ты обшариваешь карманы. Тебе говорят исключительно вежливо, Что все деньги потратил ты видимо спьяну. Потом я на улице оказывался, Как правило, часа в три ночи. Извлекал остатки денег из ануса И бывал огорчен, естественно, очень. И тащился домой, как Каин, убивший Авеля, В предвкушении справедливой экзекуции. Вот от чего Медведев и Путин меня избавили, А вы требуете оранжевой революции!