Болотный кот
Шрифт:
– Хорошо, а что случилось?
– Никитин уже устал небылицы выдумывать про свое оружие. Хорошо хоть те постояльцы, что были во время драки, сразу собрались да уехали прочь из многодворца с перепуга, а тех лазутчиков, что пленили, особо слушать не будет никто.
– А Лас? – спросил я.
– Что Лас?
– Ну он не расскажет никому?
– Нет, он не расскажет, как себе ему верю.
– Хорошо, раз так…
Вся центральная улица многодворца была занята конными и пешими отрядами, телегами, фургонами и вьючными лошадьми. Колонна была более-менее организована, и все ждали команду к выходу. Я и Варас ехали впереди, а фургоном управляла Чернава, аккуратно проезжая между оградами дворов и выстроившейся колонной.
– А я уже за вами посылать хотел, – сказал Тарин, когда мы подъехали и вклинились в голову колонны.
– Когда выезжаем? – спросил я,
– А вот дозорного дождемся и выезжаем, он уже должен вернуться.
Я достал трубку, но, набив ее табаком, не успел раскурить, вернулись два всадника из дозорного отряда, который выехал еще с утра, и Тарин скомандовал всаднику, что был рядом:
– Труби.
Всадник несколько раз дунул в рог, подав сигнал к выходу в поход, и мы тронулись в путь.
Спустя пару часов колонна немного растянулась по неширокой дороге, ехали медленно, ведь состав смешанный и больше пеших, однако медленно ехать верхом все же лучше, чем идти пешком с приличным грузом за плечами. Наша колонна останавливалась в каждом многодворце по сигналу рога, затем горластый парень лет двадцати соскакивал из воеводского фургона, подбегал к столбу, в каждом многодворце такие, чаще у дома старосты. Обычно на столбе висел на цепи помятый от ударов медный «блин» неправильной формы. Парень колотил в него, когда собирались жители многодворца, он зачитывал грамоту Совета и кратко оповещал народ и о родах, присягнувших в верности Талесу, и о заговоре Хранителей, и о том, что князь Талес собирает ополчение. Работал в общем, парень, новости вещал, потом звучал сигнал рога и мы ехали дальше. За время, пока вся наша колонна проходила многодворец и замыкающие телеги фуражиров проезжали крайние дома, в колонну успевали прибежать ополченцы, где два-три человека, а где десяток, и так случалось в нескольких многодворцах, вплоть до Срединного каменка, в который мы въехали уже в сумерках. Тарин сразу же приказал Вансу отрядить небольшой отряд всадников на захват Судейского Двора – большого двухэтажного каменного дома с подвалом в цоколе, окруженного трехметровым частоколом, с большим двором, конюшнями и даже баней. Тридцать человек личного состава судейской стражи сдались почти без боя, а наместник Хранителей попытался сбежать, но попытка оказалась неудачной… Весть о том, что в каменок вошло большое войско, застала его в постели. Вот так спросонья и в исподнем он и сиганул из окна второго этажа, аккурат на крышу конюшни. Но в силу необъятности и грузности своей персоны, наместник проломил ее и застрял тем местом, где должна быть талия. Бедные животные перепугались, неизвестно чего больше, то ли шума и грохота, то ли срамоты под длинной рубахой. На беспокойное ржание лошадей и обратили внимание всадники Ванса, распоряжавшиеся во дворе к этому времени. Застрявшего наместника сняли с крыши, даже позволили одеться и закрыли в подвал, не до него сейчас…
Воевода Тарин знал свое дело и сразу отдал несколько распоряжений… Сотня ополченцев под командованием Ласа прошла каменок и «оседлала» перекресток двух торговых трактов, за мостом через Срединную, встав лагерем и организовав караульную службу. Обозники, фуражиры и сотня Бока расположились на большой площади рядом с рынком; конные разъезды отправились патрулировать дороги и протоку, остальные всадники Ванса встали лагерем у въезда в каменок.
Судейский Двор теперь стал домом воеводы Тарина, где разместился его обоз с охранителями и наш фургон. Отыскали старейшин каменка, их вежливо, но настойчиво попросили явиться к воеводе, где им была зачитана Грамота Совета. Старейшины восприняли известие по-разному, очень по-разному. Кто-то обрадовался и пообещал помогать, кто-то промолчал, просто приняв к сведению информацию, а кто-то был явно недоволен произошедшим. Тарин попросил старейшин объяснить жителям ситуацию, а также пообещал не нарушать покой людей, настолько, насколько это позволяет военное положение. Затем Тарин в сопровождении охранителей уехал, а мы с Варасом, обнаружив в небольшой пристройке к конюшне двух перепуганных мужичков, успокоив их и узнав, что они конюхи, наградив парой монет, передали им своих коней «на заселение». В одной из маленьких комнат на первом этаже дома жила пожилая семья – прислуга наместника, поняв, что им ничего не угрожает, Ларта, так звали пожилую женщину, показала нам, где находится кухня, и предложила свои услуги, то есть приготовить нам поздний ужин. Кстати, это семейство с нескрываемой радостью восприняло новость о существовании наследника Васлена, а суетливый старикан, муж Ларты, даже засобирался в ополчение, но, выслушав от супруги
Тарин вернулся спустя час, довольный и уставший. Обнаружив нас на кухне, уже приступивших к ужину, присоединился к нам.
– Проверил, все войско расположилось, караулы расставлены, дальние дозоры высланы…
– А как люди в каменке? – спросил Варас, передавая Тарину миску с похлебкой.
– Люди спокойны, большинство старейшин на нашей стороне.
– А те, кто не на нашей? – спросил я.
– Те тоже спокойны, – ответил Тарин, прихлебывая из миски деревянной ложкой, – пока спокойны.
– Пойдем, Дарина, – сказала Чернава, отставив пустую миску на край стола.
– Пойдем, – грустно ответила Дарина. Она уже несколько минут как поела и «сверлила» меня глазами, от чего я испытывал некую неловкость, но Чернава мудрая женщина, все правильно сделала.
– Можете выспаться, – сказал им вслед Тарин, – два дня тут точно простоим.
– Так и сделаем, – ответила Чернава, и они вышли из кухни.
– А Дарина-то глаз не сводит с тебя, Никитин, – толкнул меня плечом Тарин.
– Угу…
– Ты только заметил? – улыбнулся Варас. – Он же как только у меня появился, так Дарину как подменили…
– Ладно, хватит уже, а? – отодвинул я пустую миску и налил себе в кружку сока.
Тарин поднял руки в примиряющем жесте.
– Ты мне лучше вот что скажи… воевода, – я выложил на стол кисет и стал набивать трубку, – ладно я, пришлый в этот мир человек… многого я еще не знаю. Но ты, умудренный годами и ратному делу обученный…
– Ты о чем?
– Я о том, что, судя по наступающим холодам, скоро замерзнут болота, а гарнизоны на севере не встанут из-за всей этой заварухи… Палей в городище с достаточными силами и водой в колодцах, с ходу можем и не пройти за стены, а еще воевода Палея прибудет…
– Ты боишься?
– Я переживаю за успех того, что мы начали, Тарин.
– И я тоже переживаю, поэтому скажу… что думаю о том, что ты сейчас сказал, с самого первого дня, как мы решили помочь Талесу. Если Палей не примет грамоту Совета, и не удастся взять городище, то зимовать будем здесь, и гарнизоны вышлем на север, хоть и с опозданием. Людям надо показать, что Талес заботится о княжестве, и это его, Талеса, план.
– Ну хоть что-то, – кивнул я.
– Я все понимаю, Никитин, и стараюсь сделать все как можно лучше, на все воля богов.
– Да… Боги рассудят, – согласился я, – ладно, я тоже спать, уже глаза слипаются.
Утром проснулся поздно. Замерз, спал крепко и не додумался перед сном утеплиться. Комнатка, что я себе выбрал на втором этаже дома, была маленькой, два на три метра. Похоже, что она была «гостевой», топчан присутствовал, соломенный матрас тоже и чистое белье, что очень порадовало. Быстро оделся и умылся ледяной водой из кувшина, после чего проснулся окончательно. Подошел к небольшому окну и отодвинул штору. О как, стекло… правда не такое, как я привык видеть, а несколько прямоугольных кусков, вставленных в раму из толстых брусков и замазанными смолой краями. Само стекло было толстым, с множеством застывших пузырьков воздуха внутри и с желтыми разводами, разглядеть через это окно что-то практически невозможно. Рама висела на кованых петлях, скинув медный крючок, я открыл ее. С улицы сразу ворвались звуки и запахи каменка, было, мягко говоря, свежо, не более десяти градусов, но светило яркое солнце и по небу плыли белые облака, а над горизонтом висела огромным «блином» Большая луна. Окно выходило в сторону проулка, прилегающего к центральной улице. В проулке играли дети – четыре мелких пацана сражались на деревянных мечах. Проходили горожане, мужчины и женщины, никто не носился в панике с перепуганным лицом, что важно.
Закончив проветривать комнату, я закрыл окно, и тут в животе заурчало, еще бы, время к обеду идет, а я и завтрак проспал. Напялив свою «шапку бирку», накинул плащ и, подтянув перевязь, вышел из комнаты и направился по длинному коридору к лестнице, у которой встретил поднимающуюся Ларту.
– Господин, а меня за вами послали, – сказала милая женщина, искренне улыбаясь и немного поклонившись, – я обед уже приготовила.
– Спасибо, Ларта, – ответил я.
Мы спустились на первый этаж и направились к кухне, откуда по коридору распространялся фантастический запах еды, на который мой живот сразу среагировал очередной руладой.