Большая игра Слепого
Шрифт:
– Здесь, Федор Филиппович.
– Да я и сам вижу, майор, – Потапчук приостановился, наклонив голову, шагнул в подвал, прошел в пыльный угол и заглянул в ящик.
"Да, Шелковников, теперь тебе не выкрутиться.
И если мы тебя возьмем, то на тебе труп, а это уже немало. Только бы Глеб не подвел, только бы достал этого подонка! Ведь такую кашу заварил! А еще офицер, еще награжден… – В памяти генерала всплыло личное дело майора. – Блестящий офицер, карьера без сучка, без задоринки, никаких замечаний. Исполнительный, надежный, толковый, самые лестные отзывы, прекрасный послужной список. Что ж ты так, что же в твоей душонке произошло, почему ты ступил
Через два часа, уже у себя в кабинете, генерал Потапчук получил от криминалистов первую информацию о человеке, найденном в картофельном ящике в подвале номер двадцать семь: Михаил Ильич Самсонов, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, дважды судимый, уроженец города Ростова-на-Дону.
Как ни странно, с незаконченным высшим образованием.
Этим же вечером генерал Потапчук получал нагоняй от директора ФСБ за то, что он и его люди упустили Павла Шелковникова и дали ему уйти. Еще он требовал срочно найти того, кто предупредил преступника о захвате. Естественно, Федор Филиппович не стал говорить своему шефу, что за Шелковниковым идет его лучший агент, кличка которого директору ФСБ была хорошо известна, и что этот же агент предупредил Шелковникова о готовящемся захвате.
– Надо действовать, – говорил директор ФСБ. – Свяжитесь с МВД, со всей милицией, патрульно-постовой службой, оповестите всех, раздайте фотографии Шелковникова. Его как можно скорее надо взять: возможно, картины еще у него. А если не у него, то почему он убегает? В общем, его надо брать, брать во что бы то ни стало и, желательно, живым. Генерал, займитесь этим делом, я поручаю его вам, возглавите операцию по захвату.
Не выполнить приказ Потапчук не имел права.
«Где же Глеб? – думал он, и руки его сами сжимались в кулаки. – Подставил, подставил…» – назойливо крутилось в голове одно слово, и Потапчук никак не мог от него избавиться.
Но в глубине души он понимал: это не так. Сиверов ведет свою игру, более тонкую, чем ФСБ. Уже не раз Слепой проявлял инициативу вопреки приказу, и всегда он оказывался прав.
«Нужно довериться ему», – уговаривал себя Федор Филиппович.
Однако приказ был отдан, поиски Шелковникова шли полным ходом, и изменить что-либо Потапчук был не в силах. Фотографии были розданы всем патрульным и участковым милиционерам, выезды из города по всем направлениям перекрыты. Проверяли вокзалы, аэропорты, останавливали на шоссе автобусы и машины.
Мрачные люди в бронежилетах, в касках, с автоматами ходили по салонам, заглядывали в лица пассажирам, открывали багажники автомобилей, светили фонариками, сличая лица пассажиров с фотографиями. Но Шелковников как сквозь землю провалился. И неудивительно: ведь бывший кадровый офицер КГБ был прекрасно осведомлен о методах конспиративной работы и, если надо, умел раствориться средь бела дня, как капля воды растворяется в стакане с молоком.
Глава 19
У Сиверова было одно преимущество перед ФСБ.
ФСБ – это организация, массивная и потому неповоротливая. Пока приказ пройдет по инстанциям, уходит время – именно на это и делал ставку Шелковников.
Агент же по кличке Слепой, об участии которого в деле не мог знать Павел Павлович, был свободен в своих решениях, не связан инструкциями и поэтому действовал молниеносно. Если бы он захотел, Шелковников уже оказался бы в его руках. Но не для этого Глеб предупреждал его по телефону о готовящемся захвате. Сиверов рассудил правильно: отставной майор, носивший кожаную перчатку на правой руке, сам выведет его к картинам. Времени было в обрез – до назначенного срока оставались считанные дни. Но скорее всего, это был последний срок не только для Потапчука с его людьми и для Глеба, но и для самого Шелковникова. Глеб еще до конца не понял, какую игру затеял фон Рунге со своей фамильной коллекцией, для чего ему понадобилось такой дорогой и кровавой ценой добывать не лучшие восемь картин.
Шелковников, которого Глеб не выпускал из виду, вел себя как-то странно для человека, уходящего от преследования. Он пробежал три квартала, петляя где улицами, где дворами, а затем зашел в магазин. Сиверов заподозрил было, что у него в магазине знакомые и он хочет, переодевшись, улизнуть через черный ход.
Упускать из виду преследуемого было опасно, и Сиверов рискнул зайти в магазин вслед за Шелковниковым, пока тот еще не понял, кто именно за ним следит.
Сиверов остановился перед отделом канцтоваров и попросил продавщицу показать ему набор для офиса, в котором имелось не меньше двадцати предметов: рассматривая его, он мог достаточно долго постоять, якобы занятый делом, особо не привлекая внимание Павла Павловича. А отставной майор расхаживал в это время по соседнему отделу, присматриваясь к телефонным аппаратам, причем его интересовали не дорогие телефоны, а самые банальные трубки с кнопочным набором, со спиральным шнуром и штеккером-разъемом.
«Какого хрена он задумал?» – Сиверов перебирал абсолютно ненужные ему приспособления для сшивания бумаг, дыроколы, подставки для карандашей.
– Так вы берете или нет? – не выдержала наконец продавщица, не отличавшаяся особой любезностью.
– Я должен все хорошо рассмотреть. По-моему, это никакая не Франция, а самый настоящий Тайвань.
– Мужчина, а какая вам разница, – хмыкнула девушка, – зато деньги сэкономите.
Сиверов, разговаривая с продавщицей, боковым зрением следил за Шелковниковым. Тот приобрел дешевую телефонную трубку и набор инструментов – зажимы-"крокодилы", отверточка, кусачки. Опустив все во внутренний карман плаща, он неспешно двинулся к выходу, но возле витрины остановился и посмотрел на улицу.
В левой руке он сжимал кейс. Затем его губы дрогнули, он чуть наклонился, вороватым движением сорвал с правой руки перчатку и забросил ее в портфель.
«Пора», – решил Сиверов и извинился перед продавщицей:
– Набор мне ваш нравится, но цена больно кусачая.
Похожу по другим магазинам, если не найду ничего, то вернусь.
– Дешевле не найдете.
– Отложите его для меня.
– Мы держим товар только четыре часа.
– Вот и хорошо, я успею.
Сиверов через витринное стекло проследил, куда сворачивает Шелковников, и вышел на улицу. Теперь дистанцию приходилось держать предельную: людей было маловато, не затеряться.
А Шелковников по-прежнему вел себя странно. Он не останавливал ни такси, ни частников. Сиверов даже зауважал его.
«Это какие же крепкие нервы надо иметь, чтобы не поддаться искушению и не рвануть сломя голову из Москвы! Понимает, что уже все перекрыто, что машины проверяют, у всех постовых есть его фото, а таксисты будут сообщать диспетчерам обо всех подозрительных лицах. – Ну, иди же, иди. Хоть куда-нибудь, но ты меня выведешь. Он, похоже, и сам еще толком не знает, куда идет», – решил Сиверов, глядя, как Шелковников без всякой системы сворачивает во дворы, останавливается, оглядывается.