Большая игра

Перунов Антон

Последним, кто давал ему отчет о проделанной работе, оказался начальник службы безопасности Беньямин. Семен Наумович за прошедшее время практически не изменился. Разве что поубавилось нарочитого шику в костюмах, да появились новые седые волосы в безукоризненном, как и прежде, проборе.

— Ну рассказывайте, — подвинул подчиненному коробку с сигарами Март.

— Да что тут рассказывать, — в свойственной ему манере отвечал одессит. — Все тихо и спокойно, как на кладбище. Тем более что многие, запустившие в ваш карман свои цепкие ручки, именно туда и переехали.

—

Вы что, их…?

— Да ни боже мой! — замахал руками Бенчик. — Мы люди мирные и законопослушные, так что даже самим иногда тошно! Но вот как-то так получилось, что некоторые несознательные личности таки отправились на тот свет. Кто под машину попал, кто ненароком газом отравился, а один даже из окна выпал…

— Важные фигуры?

— Нет. Мелкие сошки, но кое-чего таки знали.

— А те, кто покрупнее?

— Тоже по-разному. Кое-кто продолжает жить, как ни в чем не бывало. Некоторые почувствовали себя сильно нехорошо и отправились лечиться заграницу.

— Что с возвращением похищенных средств?

— Так я ж и говорю, что многие люди, знавшие детали, таки немножко померли! Впрочем, те, что остались живы и в России, большую часть вернули. Не говорю, что все, поскольку с доказательствами не очень, но таки средства немалые.

— А уехавшие?

— Те поцы, что отправились в Баден-Баден или Монако и думали, что их там не достанут, уже в разработке. Правда, кое-что эти сукины дети успели потратить, но, слава Богу, не все. Что же касается улетевших в Лондон или Нью-Йорк, сразу говорю, дотянуться не получится. По крайней мере, пока.

— Понятно. А что на местах?

— Работаем, Мартемьян Андреевич. Вы же сами понимаете, что если мастеровому нужен в хозяйстве болт, он таки не идет в скобяную лавку, а возьмет его на работе. Так что по мелочи будут приворовывать всегда, пока жив род человеческий. Такова уж у потомков Адама природа.

— Это мелочи…

— Так и я говорю, что мелочи! Хотя если пять тысяч рабочих вынесут по болту, мало даже вам не покажется. Но в любом случае, с теми, кто совсем совесть потерял, мы боремся. Вот давеча техник Никаноров, непонятно с каких доходов, дом для дочки отгрохал. Мы таки стали интересоваться, и выяснилось, что его зять служит у наших поставщиков, и надо же такому случиться, именно Никаноров заведует приемкой. И там полный набор. И липовые наряды, и пересортица, и черт знает, что еще…

— Разобрались?

— Обижаете!

— Я понял. Что с зарубежными контрактами?

— Пока все хорошо. То есть, в Уругвае какие-то шлимазлы попытались вставлять нам палки в колеса, поджигать склады, подговаривать местных работяг на бойкот и забастовки, но я послал туда хороших ребят, и они со всем разобрались.

— Понятно. Готовьтесь к выполнению африканских контрактов.

— А что, у Абиссинского негуса таки есть деньги?

— Денег, может, и нет, а вот золотые прииски имеются. Это не говоря о некоторых редкоземельных металлах, о чем он, кстати, еще и сам не знает.

— Что бы так жил!

— Да, помниться, я просил приглядывать за одним некогда высокопоставленным человеком.

— Если вы про Николая Михайловича, то его императорское высочество жив-здоров, чего я и вам желаю. Проживает в Ницце на собственной вилле. Дружбу ни с кем не водит, посетителей не принимает и вообще старается лишний раз никуда не выходить. Местная полиция за ним приглядывает, но больше для галочки. Есть полицейский пост неподалеку, время от времени патрули рядом крутятся, но это и все. Правда, они не единственные.

— В каком смысле?

— Есть еще охранники. Профессионалы. Судя по всему, из агентства Пинкертона.

— Вот как?

— Глубже не копали. Вы же просили не спугнуть.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

— Да есть тут одно дело…

— Слушаю вас.

— Вы же помните Сатору Асано?

— Еще бы…

— Так вот, он уже почти генерал и организовал несколько интересных операций для своего микадо.

— Очень любопытно. Есть конкретика?

— Да толком почти ничего не известно. Вы же знаете, какие параноики в этом смысле японцы! Однако кое-кто видел его подчиненных с черными глазами. Очень быстрые, сильные и невероятно жестокие.

— Одержимые?

— Они самые, Мартемьян Андреевич. Они самые. И ставлю рубль против гривенника, нас ждет какая-то заваруха.

— А вот с этого момента прошу поподробнее.

— Даже не знаю, с чего начать… в общем, вашего давнего знакомого недавно наградили, причем так щедро, что все заинтересованные лица очень удивились, отчего их возмущение просочилось в прессу. Разумеется, газетчикам быстро прищемили языки и все остальные органы, но шила в мешке не утаишь. В общем, я стал думать, а что великого за последнее время сотворили подданные микадо?

— Джакарта? — заинтересованно посмотрел на начальника службы безопасности Март.

— Она самая! — расплылся в улыбке одессит. — Стоило там случиться всем этим, со всем моим почтением, неприятностям, как у Хирохито развязался мешок с плюшками, и все они просыпались на генерала Тераути, адмирала Такахаси и никому толком неизвестного хатамото Асано. Который вдобавок ко всему как-то очень быстро оказался генералом.

— Первые двое командовали экспедицией, — припомнил Колычев.

— Вот-вот, — подхватил Бенчик. — Только воевать им особо не пришлось, поскольку местные все сделали сами. Ну, или почти сами.

— Вы полагаете, там были аякаси?

— А как еще японцы могли захватить без боя целый архипелаг? — вопросом на вопрос ответил Семен Наумович и, наконец-то раскурив сигару, сладко затянулся.

— Что же, это вполне вероятно, — задумчиво протянул Март. — Продолжайте.

— Мы еще работаем на этом направлении, но сомнений никаких нет. Нам удалось найти несколько контактов. Пара-тройка иностранных журналистов, сотрудники низкого ранга посольств третьих стран. Ничего серьезного, но кое-какие крохи информации от них идут. Есть слушок, что Асано быстро увеличивает свой отряд, дергает мясо отовсюду, куда дотянется. Также имеются сведения, что каких-то странных ребят видели на британской авиабазе в Найроби.