Большая интрига
Шрифт:
— Видите ли, приятель, если бы неделю тому назад мне сказали, что у вдовы генерала не будет больше никаких сложностей, чтобы стать преемницей своего покойного супруга, то не было бы на всем свете человека счастливее меня. Ведь нашлось же на этом острове, где большинство — сплошные мерзавцы, две дюжины людей, которые признали ее право на это и поступили честно. Но черт побери! Если бы кто-нибудь сказал мне, что Мерри Рулз станет союзником Мари дю Парке в этом деле, я бы без сожаления убил бы его, как вот этого комара! Не в моих привычках,
Ля Гаренн одобрительно кивнул головой, потом, немного подумав, сказал:
— Что касается меня, я никогда не поверю в то, что собака может соединиться с крокодилом. Рано или поздно тот сожрет собаку. И я уверен, что крокодил-майор что-то задумал и хорошенько предварительно над этим поразмыслил. Точно говорю вам, братец, что все то, что сегодня вроде бы идет хорошо, не завтра, так послезавтра выйдет из строя.
— После сильного ветра всегда что-нибудь выходит из строя! — согласился Байярдель, грустно произнеся эту сентенцию. — Мне бы очень хотелось выяснить, что же задумал этот Мерри Рулз. И грубо выругавшись, он добавил:
— Клянусь вам, что не менее чем через час я буду это знать! Ведь майор вызвал меня как начальника береговой охраны в форт не за тем, чтобы сказать мне, как он меня уважает. А такой человек, как я, приятель, понимает толк в разговоре и сможет выведать кое-что у этого проходимца. Иначе я потеряю свое имя, звание и все остальное!
— Надеюсь, что так и будет, — одобрил его Ля Гаренн, принимаясь за второй кувшинчик. — Но что этому Мерри Рулзу надо от вас, черт его побери?!
Байярдель, отхлебнув немного пуншу, засмеялся так, что задрожал его живот, и сказал:
— В моем возрасте становишься немного плутоватым. За пятнадцать лет жизни в тропиках я многому научился, в том числе и распознавать людей. Когда такой человек, как майор Мерри Рулз, расхваливает тебя перед Высшим Советом в Горном замке, то надо быть очень осторожным. Людей злостью не завоевывают. А так как накануне этот же самый майор обвинил меня в неподчинении, в том, что я явился причиной скандала, и во всех других грехах, за самый невинный из которых человека можно вздернуть на дереве, то вы понимаете, что я не ожидаю ничего хорошего.
Байярдель кашлянул, осушил свой кувшинчик и продолжил:
— Могу поклясться на своей рапире, что майор уже приказал приготовить для меня сырую и вонючую темницу, в которой я в полной тишине буду вспоминать о добродетелях моего несчастного покойного генерала.
Ля Гаренн заерзал на стуле:
— Приятель, я знаю людей, которые не дадут вам в ней засидеться!
— Спасибо, капитан. Но сила теперь на стороне майора, потому что он зашагал рука об руку с мадам дю Парке.
— Но эта дама, капитан, не позволит…
— Никогда не узнаешь ни о чем люди думают, ни что они намерены делать! Есть только одна вещь на свете, которой я доверяю и которая меня никогда не подведет…
С этими словами
— Вот этому клинку! Своей рапире, которая начинает ржаветь от того, что я давно не протыкал ею тело какого-нибудь мерзавца. Эта рапира, приятель, не предает того, который никогда сам не предавал!
— Вы из тех людей, которые мне нравятся, — ответил Ля Гаренн с воодушевлением. — Я тоже самое могу сказать и о своей шпаге, которая всегда будет на вашей стороне!
— Спасибо, приятель! Хорошо сказано! — воскликнул Байярдель, хлопнув в ладоши, чтобы позвать хозяина.
— Эй, любезный! Еще два пунша! Точно таких же!
Офицеры пили, чтобы как-то заглушить свое волнение, потому что только теперь начинали понимать, кого все население Мартиники потеряло со смертью генерала дю Парке.
Они надеялись, что вдова генерала продолжит линию, которой тот придерживался в своем управлении. Мерри Рулз уже получил власть, которую он вроде бы не намеревался использовать против Мари, потому что она сама поддерживала его.
Байярдель допил свой кувшинчик, потом резко встал, так что зазвенела его рапира.
— Приятель, — сказал он, — время идет, а майор ждет. Надеюсь, что господь Бог не оставит меня.
— Желаю вам всего наилучшего, — ответил Ля Гаренн. — Я буду ждать вас здесь, и вы расскажете мне о том, что произойдет.
— Ждите меня, — сказал начальник береговой ох раны таким веселым тоном, словно прогнал из головы свои мрачные мысли. — Ждите меня, мой друг, и пей те, но постарайтесь не заполнять себя до краев, а то треснет ваш камзол!
Он рассмеялся, бросив на стол несколько монет, и вышел.
Прибыв в форт Святого Петра, Байярдель оставил лошадь охраннику и быстрым шагом пересек двор. Он выпрямился во весь свой высокий рост, и ленты его эполетов развевались на ходу. Положив руку на эфес рапиры, гордо выпятив грудь, он вошел в галерею, ведущую в бывший кабинет губернатора, занятый теперь майором, начальником гарнизона. Поднявшись на второй этаж, Байярдель был неприятно удивлен, увидев там нескольких человек, сидящих на лестничной площадке в ожидании, когда их примет Мерри Рулз. Он был удивлен еще больше, заметив среди посетителей колониста де Пленвилля.
Тот сидел рядом с молодым джентльменом с обезображенным и неприятным лицом. Взглянув на него повнимательней, он сказал себе, что этот молодой человек мог быть идеальным соратником колониста, столько лицемерия и ханжества было в выражении его отвратительного лица. Пленвилль, улыбавшийся до сих пор, сразу застыл при виде Байярделя, остановившегося в нерешительности.
Байярдель едва сдержал закипевшую злость на этого человека, которого он поставил в Горном замке на место.
Однако он сделал вид, что останавливается, и его рука, лежащая на рапире, нервно задергалась. Он подошел к посыльному, который сказал ему: