Большая книга приключений и загадок
Шрифт:
– Утилизацию?!
– Ну, ввожу в транс. Чтобы ты сознательно ни на чем не фокусировался.
Макинтош извлек из кармана маленький приборчик и нажал кнопку. Старинные стулья, шторы и зеленая лампа с изумлением воззрились на новшество из другого века – карманный диктофон. Полились звуки дождя.
– А это еще зачем?
– Ты успокоишься или нет, Михаил?! – разозлился Макинтош. – Ты меня бесишь, а мне с тобой еще на контакт выходить. Самое главное – вслушивайся в мой голос. Иди за ним. Если мы потеряем контакт, пока ты будешь в трансе, я ни за что не отвечаю.
Миша покорно закрыл глаза. Маркиз оторвался от записей и уставился на них.
– Итак, ты снова в парке детского сада. Ты вернулся туда после того, как оставил Катю одну. Шумит дождь.
Макинтош покрутил колесико диктофона.
– Шумит дождь, – повторил он, – ты расстроен. Ты оставил Катю, вместо того чтобы помочь ей. Одновременно ты зол на Катю. Ведь она сама прогнала тебя.
Мишины кулаки сжались.
– О! – выговорил Маркиз, заметив это.
– Ведь она сама прогнала тебя, – повторил Макинтош, показывая Маркизу кулак, – ты хочешь ее найти, но не знаешь, где она. Ты злишься на свою беспомощность. Болван, болван, еще раз болван! Ты пинаешь что-то…
– Каштан! – нетерпеливо подсказал Миша, но его глаза по-прежнему были закрыты.
– Да, ты пинаешь гладкий круглый камешек. Он летит прямо в лужу и обдает тебя волною брызг.
Маркиз протянул руку и схватил со стола граненый графин. Открыл его, опустил пальцы в воду и брызнул Мише на руки. Мак замер, но Миша молча кивнул.
– Вода попадает на тебя, и ты просто свирепеешь, – сказал Мак, переведя дух, – и тут ты замечаешь фургон.
– Да! – перебил Миша, – светло-серый. На нем написано «хлеб».
– Номера посмотри!
– Не могу! Он быстро разворачивается и уезжает! Ой, что это?
Миша замолчал.
– Что там, Миха? – осторожно спросил Мак.
– Я… Я не успел рассмотреть. Болван я!
– Нет, Миша, ты не болван. Ты отвернулся, а потом снова повернулся к фургону. Ты его видишь?
– Да, – неуверенно ответил Миша.
– Он подъезжает к тебе ближе. Обдает тебя водой из лужи.
Маркиз с готовностью открыл графин, но Макинтош только отмахнулся: «Не мешай!»
– Что в нем странного, Миша?
Миша молчал.
– Миша? Ты здесь? Говори со мной!
– Я вижу, что в нем странного, – медленно ответил Миша, – наклон букв в слове «хлеб» в левую сторону.
Макинтош с облегчением вздохнул. А Маркиз, наоборот, напрягся.
– Итак, ты выходишь из транса, Миша. Поехали!
– П-подожди, – вмешался Маркиз, – Миша, ты в-видишь фургон?
– Да.
– Запомни п-почерк. Слышишь? Запомни п-почерк!
– Да… А кто это говорит? Я не слышу Мака. Мак…
– Я здесь!
– Мак, где ты!
– Маркиз, дебил! – прошипел Мак. – Ты нас дисконнектил! [54] Миша, я тут!
– Я не слышу тебя, – жалобно ответил Миша, не открывая глаз.
– Когда ты влюбился в Катю? – вдруг спросил Мак.
– Но он п-просил не спрашивать, – зашептал Маркиз.
– Заткнись! Мне нужно эмоциональное воспоминание, чтобы снова установить контакт!
– Когда мы целовались с ней, – вдруг спокойно ответил Миша.
– Где? – опешил Мак.
54
Дисконнектить – разъединить (комп. сленг).
– На даче. Мы перетаскивали в тумбочку старые игрушки, которые связала ее бабушка. А потом… Она подошла ко мне. И…
Маркиз покраснел, как синьор Помидор.
– Ладно, Миша, ты слышишь мой голос? – спросил Мак.
– Да.
– Выходи из транса. Три… два… один.
Макинтош щелкнул кнопочкой диктофона. Миша заморгал.
– Получилось? – спросил он.
– А т-ты ничего не п-помнишь?
– Помню, что кто-то из вас просил меня запомнить почерк на фургоне.
– А б-больше…
– А больше он ничего не помнит! – не выдержал Мак и пнул Маркиза в бок. – Давай, теперь рассказывай! Куда исчезаешь? И зачем тебе почерк на фургоне?
– А точно до завтра не терпит? – взмолился Маркиз.
– Ты меня достал, – разозлился Мак, – начинаю утилизацию твоего внимания.
Маркиз вздохнул, отложил свои записи и начал рассказ.
– В-вы же знаете, я про всех в школе информацию с-собираю. П-помните, фамилию служителя в уголке Д-дурова?
– Родзевич, – сказал Мак.
– Т-точно. Когда нам с-секретарь фирмы по прокату грузовиков сказал, я сразу вспомнил, что в этом году в 11-й «А» новенький пришел по имени Рома Родзевич. Он сразу стал ухаживать за старостой, Алей Тимаковой. Сумку ей с учебниками н-носил. Р-расспрашивал обо всех учениках. Аля же все про всех знает, потому что староста не только 11-го «А», но и всей школы. А через месяц Родзевич исчез. Как будто он что-то узнал и п-пропал.
– И что он узнал? – спросил Макинтош.
– Никто не знает.
– И что такого во всей этой истории? – не понял Миша. – При чем тут мы?
– На следующий день после исчезновения Родзевича пропала Катя.
Повисла пауза. Макинтош почесал кончик носа.
– Здорово. И что ты предпринял?
– Я обратился к Але. Попросил р-рассказать о Родзевиче. Но она сказала, что ей надоело, что ее используют как источник информации. Тогда я п-пообещал помочь ей п-подготовить актовый зал к хеллоуину. Вот и хожу – п-помогаю. Она обещала рассказать все о Родзевиче и даже отдать тетрадку Ромы, которую тот забыл в классе. Они р-рядом сидели.