Большая книга ужасов 2014 (сборник)
Шрифт:
— Но ведь в Воронцовке все погибли, — напомнила ей Ира.
— Погибли, — согласилась бабушка. — Он в деревню немцев и привел, отомстил-таки. Ксения-дурочка в лесу отсиделась. А я уж к тому времени здесь жила. К матери иногда наведывалась. В тот день к ней пошла. Возвращаюсь — а они, немцы, в деревню идут. Немцы на машинах едут, а перед ними мальчик, взрослый уже, лет четырнадцати-пятнадцати, на велосипеде. Его-то я сразу признала. Видела раньше. Он в разном виде появляется — то маленьким мальчиком, то парнем, то взрослым
Бабушка замолчала, вспоминая.
— А потом? — поторопила ее внучка.
— «Потом» не было. Деревню сожгли, мальчик пропал. Я Лариске говорила: не суйтесь, куда не надо, не ворошите прошлое, дайте успокоиться мертвым. Парень-поисковик меня убедил все им рассказать. Привез списки из архива, как раз от той экспедиции остались…
В окно громко постучали. Сестры испуганно ойкнули.
— Баб Риша, — закричали на улице. — Баб Риша, беда!
В оконном проеме мелькнула Настина голова.
— Слышали, что творится? — кричала она, взмахивая руками, как курица. — Вода-то из колодца ушла! Нет ее.
— Вот паразит! — Бабушка засеменила на улицу. — Говорили ему, не спеши, послушай людей. Все ему неймется, все он торопится!
— Что делать-то будем? — орала Настя. Кто-кто, а цыгане всегда любили покричать. — Посылай Пашку на его тарахтелке в правление, пусть зовет Василия Ивановича сюда!
— Да где ж я этого Пашку сейчас найду? — ахала бабушка. — Носится где-нибудь. Его и не дозовешься!
— А чего меня звать? — отозвался Павел, выходя из-за дома. — Здесь я.
Увидев брата, Ира испуганно дернулась, но Павел даже не посмотрел на нее. Выглядел он неважно — волосы взлохмачены, рубашка и штаны в грязи, лицо бледное, хмурое. Он стоял, не поднимая глаз на взрослых, сжатые кулаки оттопыривали карманы.
— Ты чего такой смурной? — удивилась бабушка.
— Голова болит, — ответил Павел и поднял глаза. Они были серыми. Как обычно. Как всегда. Все прошло?
— Где твоя машина-то? — подошла к нему бабушка. — Съезди в правление, позови сюда председателя.
— Зачем? — насупился Павел. — Я сегодня уже наездился.
— Давай, давай, — подпихнула его бабушка. — Люди его просят, а он отказывается! Позовешь его сюда, скажешь, пусть посмотрит, что натворил.
— А что он натворил-то? — Двигаться с места Павел не торопился. — С колодцем, что ли?
— И с колодцем тоже, — бабушка развернула его в сторону дороги. — Езжай, позови.
— Неохота. — Если Павел чего-то не желал, его с места было не сдвинуть.
— А давайте, я съезжу, — предложила Ира.
— Тебя не спросили, — строго одернула ее бабушка. — А ты не упрямься, — подогнала она внука. — Сказали, так поезжай!
Павел поплелся к цыганскому дому.
— Куда? — крикнула ему в спину бабушка.
— За мотоциклом, — через плечо бросил Павел.
— Ну а вы что здесь стоите? — напустилась на сестер баба Риша. — Марш домой! Простуды мне
Сестры скрылись за дверью. В окно они видели, как бабушка вместе с Настей пошла к колодцу. По улице протарахтел мотоцикл.
— Что будем делать? — Катя сползла с подоконника.
— Сначала пожуем что-нибудь, а потом подумаем.
Ира залезла в холодильник, зашуршала пакетами и свертками, выудила из кастрюли вареную курицу, отрезала несколько толстых ломтей хлеба, сделала бутерброды и принялась их с аппетитом уплетать. Катя недолго смотрела на жующую сестру. Вскоре за столом раздалось дружное чавканье.
— Как ты? — спросила Ира.
— Нормально. — Катя закатила глаза, изобразив покойницу, прыснула от смеха. Зашептала: — Мне сны разные снились. Как будто мы с тобой по лесу ходим, а найти ничего не можем. От этого мне становилось так страшно, что я просыпалась. А еще ты все время терялась в лесу, я оказывалась одна и начинала бегать кругами… А еще — та комната, в цыганском доме. Помнишь? И как будто я пытаюсь войти туда…
— Все. — Ира отправила в рот последний кусок курицы. — Не будет больше снов, не будет кошмаров. Я теперь знаю, как справиться с цыганкой!
— Как?
— С помощью платка!
— Слушай, что было! — придвинулась Катя к сестре. — Утром Павел с Наташкой проснулись, а тебя нет. Они так громко закричали, что даже я услышала. Ругались они из-за платка. Его Наташка на чердаке в своем доме нашла и зачем-то взяла с собой. Когда Пашка попросил дать ему какую-нибудь тряпку руки вытереть, она ему платок этот и сунула. Он его, не глядя, в мотоциклетную сумку положил. И вдруг платок им срочно понадобился, а его нигде нет. Как они орали друг на друга — кто больше виноват, что платок потерялся!
— Все в порядке, — заверила ее Ира, — он спрятан в надежном месте. В жизни никто не догадается, что он там лежит!
Ира вытерла руки и полезла на печку за своей одеждой.
— Интересно, — крикнула она оттуда, — что они с колодцем сделают?
— А что там делать? Углубят, и все… Ирка! — вдруг вскрикнула Катя.
Ира скатилась с печки и бросилась к сестре:
— Что?!
Катя сидела, испуганно глядя в окно. Возле их дома стояла Валя. Катя тут же юркнула за спину сестры.
— Почему она тут ходит? — жалобно спросила она.
— Гуляет, — как можно бодрее произнесла Ира, хотя коленки у нее все же дрогнули. — Пусть ходит. Ничего она нам теперь не сделает. Какая из нее колдунья?! Так, видимость одна. Правда?
— Правда, — неуверенно согласилась Катя. — Все равно она мне не нравится. Вот бы она совсем отсюда убралась! Зачем ей здесь ходить?
Цыганка прошла вдоль дома. Хлопнула дверь на террасе.
— Ой, — вздрогнула Катя. — Она идет сюда!
— К бабушке, наверное, — голос у Иры заметно осип. — Сейчас мы скажем, что никого нет, и она уйдет.