Большая книга ужасов – 48 (сборник)
Шрифт:
– А по-моему, здесь страшно! – сказала вдруг Наташа Кремнева. Все недоуменно оглянулись на нее, но никто ничего не ответил. Все мы знали Кремневу как весьма впечатлительную и слабонервную девочку.
– И где тут можно потусоваться? – поинтересовалась Ника, оглядываясь по сторонам.
– Уже почти пришли, – ответил Славик. – Вон там.
Мы обошли свалку вокруг, и под нашими ногами оказалась старая, растрескавшаяся асфальтовая дорожка, ведущая через пустырь куда-то вправо, где возвышался забор никак не ниже двух метров. Сразу было видно, что сюда давным-давно никто не ходит. Через трещины
– Нам туда? – указала Лиля на этот коттедж.
– Нет, там такая сигнализация, что лучше не шутить, – ответил Славик. – Уже давно так стоит – охраняют, но не достраивают. А в доме справа тоже никого, но за ним соседи присматривают, еще начнут орать…
– Значит, сюда! – сделал вывод Стас и, не дожидаясь ответа, первым лихо махнул через забор около ворот, где было удобнее. За ним немедленно последовали Ника и Колька, остальные замешкались.
– Да подождите вы! – воскликнул Славик и достал откуда-то из кустов длинное суковатое бревнышко, которое тут же приставил к забору. Видимо, он готовился к приему «гостей» в этой заброшенной обители. Изнутри оказалось приставлено другое такое же бревнышко, и мы легко перебрались на ту сторону.
Это был дикий, заброшенный двор, усаженный старыми деревьями и заросший кустарником. В глубине виднелось какое-то строение. А недалеко от нас обнаружилась детская площадка – качели, карусели, горки, песочница, засыпанная не одним слоем прошлогодней листвы, похоже, тут уже давно не ступала нога человека. Чуть сбоку стояло небольшое строеньице – не то павильон, не то беседка.
– Интересно! – протянула Лиля. – Что здесь такое было?
Славик замялся, зато ответил Егор:
– Наверное, какое-то детское заведение – садик или школа.
– Скорее садик, – заявил Стас. – Где вы видели возле школы карусели и песочницу? Или, может, интернат какой-нибудь.
– А там что? – двинулся в направлении строения Колька. Мы с Никой немедленно рванули за ним, а следом подтянулись и остальные. И только Славик медлил, он явно хотел что-то сказать, но никак не решался; выражение его лица было тревожным. В конце концов он присоединился к нам со словами:
– Да ничего там интересного, не надо туда ходить, пошли лучше в павильончик…
Валежник здесь напоминал лесную чащу, но по центру двора шла дорожка, когда-то мощенная камнем, и она была более-менее проходимой. За деревьями мы увидели длинное одноэтажное строение с наглухо запертой металлической дверью и решетками на окнах. Старые деревья и разросшийся кустарник окружали его со всех сторон. Колька подошел поближе, убедился, что железная дверь заперта плотно и надежно.
– И правда, ничего интересного, – махнул он рукой, и все повернули обратно.
Я заметила, что на заборе, отделяющем этот двор от соседних, поверху красуется ржавая колючая проволока, хотя со стороны улицы ее почему-то не было.
Глава 2
Целое лето мы коротали свободное от разъездов по курортам и бабушкам время в этой беседке. Там было хорошо – под сенью старых деревьев создавалось ощущение уединенности и таинственности, словно мы находились в каких-нибудь графских развалинах, – примерно такое у меня было чувство. Обычно в таких заброшенных местах полно мусора и надписей на стенах, но, как я теперь вспоминаю, в беседке не было даже намека на подобное безобразие. Ни разу за все это время никто посторонний там не появлялся, с местной молодежью мы не сталкивались, видимо, высокий забор был серьезной преградой. Ни мне, ни моим друзьям это тогда не показалось странным…
А уж осенью там было красивее, чем где бы то ни было, когда старые деревья окрасились в желтые, рыжие и бордовые цвета. Лиля даже стала приносить с собой альбом и делала довольно неплохие зарисовки. Появился альбом и у Ники, но она его никому не показывала. А у меня родилось несколько новых стихотворений, исключительно о природе, чего раньше никогда не случалось. И хотя осенью мы собирались намного реже, чем летом, но все равно не забывали полюбившееся местечко. Даже когда существенно похолодало, высокий забор и стены павильончика защищали от непогоды, а мощный фонарь, принесенный Наташей Кремневой, решал проблему сократившегося дня. Мы давно уже запросто оставляли в беседке свои вещи, зная, что никто их там не тронет.
А потом наступил тот день в конце октября. Непримечательный такой день, когда мы собрались в беседке, и, как всегда, у нас царило веселье. Вот только Славик почему-то казался обеспокоенным, то и дело выглядывал наружу и смотрел в сторону строения в глубине двора. Надо сказать, листья к тому времени после ранних заморозков уже облетели, и это строение было теперь хорошо видно – высокое, хоть и одноэтажное, длинное и явно дореволюционное, если меня не обманывали мои скудные познания в архитектуре. Я, обеспокоенная поведением Славика, тоже поглядывала туда, но ничего необычного не увидела. В конце концов Славик, поманив меня рукой, вышел из беседки.
– Таня, – сильно понизив голос, произнес он. – Я не знаю, как мне об этом сказать ребятам… Может, ты бы это сделала? Тебя скорее послушают.
– Что сказать? – не поняла я.
– Понимаешь, наступает ноябрь, и близятся черные ночи… А мы вечно засиживаемся тут дотемна. В общем, хотя бы пару недель, а лучше месяц, не стоит приходить сюда.
– Почему?
– Этого я не могу тебе сказать, – совсем уже тихо ответил Славик и снова покосился на дом.
– Туда… кто-то должен прийти? – осведомилась я.
– Вроде того, но все может быть куда хуже, чем ты думаешь…
– Да я никак не думаю, расскажи! – Меня охватило любопытство.
Но Славик лишь мрачно покачал головой и ничего больше не сказал. Что ж, попытаюсь выполнить его просьбу.
– Вот что, дамы и господа, – объявила я, вернувшись к ребятам. – Сложилась такая ситуация, что мы какое-то время не сможем здесь собираться. Недели две-три, а потом можно будет опять.
– С чего это вдруг? В чем дело? – возмутился народ.
– Ну, сюда на какое-то время… э-э, возвращаются хозяева, – брякнула я первое, что пришло в голову.