Большая книга ужасов – 9
Шрифт:
– Вам что тут надо? – хором осведомились они.
– Здорово! – совсем по-другому воспринял наше появление Витек. – Заходите!
– Нечего им тут делать! – возразила его мать. – Вот Леша пусть зайдет.
Толян тоже на нас уставился, однако вид у него был какой-то вялый.
– Спи, Толечка, спи, доктор велел, – погладила его по забинтованной голове мать.
Однако Волобуй, наоборот, жутко затрепыхался и, вперив в нас лихорадочно блестящие глаза, замахал руками:
– Буревестник! Буревестник!
– Бредит, бедненький, – насильно уложила его на подушку мать. – Небось вороны эти заразу какую-нибудь занесли. Известное дело, нечистая птица. Падаль всякую ест.
– Буревестник, – на сей раз очень тихо пробормотал Толян и отрубился. Видимо, незадолго до нашего прихода ему вкатили очередную порцию успокоительного.
– Ладно, ребята, не до вас, – повернулись к нам обе мамаши.
И мы, с натужными улыбками пожелав ребятам скорейшего выздоровления, покинули палату. Остаться позволили только Лехе. Видимо, мамы Витька и Волобуя не считали его опасным для здоровья больных.
– Ничего себе сходили, – уже на улице посетовал Макс. – Интересно, когда Волобуй оклемается?
– Скоро, – вдруг дошло до меня. – Полагаю, с воронами он уже рассчитался.
Глава Х
ТЬМА И СВЕТ
Макси-Кот ответил:
– Вернее, мы за него рассчитались, когда зубы эти зарыли.
Я задумался: конечно, можно то же самое сделать с венком, и, наверное, духи из параллельного мира, в который все мы случайно вторглись, навсегда оставят нас в покое. А если нет? Вдруг мы действительно правы и венок хочет от нас чего-то гораздо большего?
Когда мы уже все трое сидели у меня дома, я поделился своими соображениями с ребятами, и Жанна решительно произнесла:
– Нет, все-таки подождем, пока будет могила.
– Тебе хорошо, – поежился Макси-Кот. – А нам с Фомой еще несколько дней жить с ним в одной квартире. Хотя, – покосился он на Жанну, – может, ты теперь к себе его возьмешь?
– У меня мама еще не совсем поправилась, – она с ходу отвергла предложение.
– Ну, все ясно, – невесело ухмыльнулся Кот.
В большой комнате повисла тишина. Первой ее нарушила Жанна:
– А знаете, по-моему, нужно все рассказать ему.
– Кому? – уставились мы на нее.
– Венку, – тихо и очень серьезно продолжала девочка. – Ну и тому, кто… за ним.
– Вот прямо так положишь его перед собой и будешь рассказывать? – явно не вдохновила ее идея Макси-Кота.
– А почему нет? – спросила Жанна. – Он ведь, наверное, ничего не знает про то, что скоро их всех по-человечески похоронят.
– Так если он все время тут, то, наверное, слышал, как мы с вами статью обсуждали, – предположил я.
Странно: мы говорили, словно о человеке, о каком-то неодушевленном предмете. Однако меня не покидало ощущение, что по-другому о нем говорить попросту невозможно.
– Даже если и слышал, – стояла на своем Жанна, – мы должны рассказать ему все. И вообще, что мы теряем?
– Действительно, ничего, – согласился я.
– Может, вы и правы, – пожал плечами Макс.
Я сходил к себе в комнату и принес пакет.
– Прямо так будем с ним разговаривать?
– Нет, лучше достанем, – ответила Жанна.
Стараясь не уколоться, я осторожно вытащил из пакета венок и положил его на журнальный столик. Мы уселись напротив него рядышком на диване, и я с натугою произнес:
– В общем, так…
На чем запас моего красноречия кончился. Оказывается, говорить в пустоту не столь уж простое занятие.
– Видишь ли, то есть видите ли… – попытал свои силы Макс, но тоже умолк.
– Ну и многословны же вы сегодня, мальчики, – скривила в усмешке тонкие губы Жанна.
– Тогда попробуй сама, – проворчал Макс.
Жанна чуть помолчала и вдруг четко и решительно произнесла:
– Дело было так. Мы случайно попали на стройку…
К изумлению своему, я услышал стройный и ясный рассказ обо всем, что с нами произошло, и обо всем, что мы думали, чувствовали и испытали с тех самых пор, как Толян привел нас к холму возле котлована. Кажется, она не упустила ни единой мелочи. Нам с Котом абсолютно нечего было добавить. Наконец, сообщив, что все найденные останки в ближайшую субботу будут захоронены и тогда мы клянемся отнести на могилу венок, она умолкла, задумчиво глядя куда-то вдаль.
И тут на наших изумленных глазах совершенно черный венок вдруг начал светлеть и наконец до того ослепительно засиял, что мы вынуждены были зажмуриться. А открыв глаза, увидели, что он снова сделался совершенно черным.
Неожиданно до нас донеслось громкое: «Кар-р!» Мы разом повернулись к окну. На приоткрытой раме застекленной лоджии сидела огромная ворона и внимательно косилась на нас. Однако ничего общего с прежним паническим ужасом мы не испытали.
– Кар-р! – снова послышалось с лоджии, и птица улетела.
– По-моему, он остался доволен, – перевела взгляд на венок Жанна.
Мы с Котом ничего не ответили, но чувствовали то же самое. И вроде бы не ошиблись. Венок с той поры будто и впрямь впал в спячку. Мы убрали его в самый глухой угол шкафа, и все последующие ночи ничто не нарушало нашего сна.
Волобуй вскоре пришел в себя. И даже позвонил нам из больницы:
– Ребята, приваливайте к нам. А то тоска смертная. Мы с Витьком уже обалдеваем.
– Ты как себя чувствуешь? – решил выяснить я.