Большая книга ужасов

Ольшевская Светлана

Наверное, у меня слишком бойкое воображение, потому что перед глазами тут же возникла старинная, с ятями и ижицами, газета, какие-то там «Въдомостi», в которой красовалась в красной рамочке статья о том, как обнаружили двух «престраннейших девиц, в одежде странной и поведения странного, взявшихся невесть откуда. Одна из них именовала себя Татианою, вторая Никандрою, и поелику вели они себя странно и дерзко (знаю я Нику!), то были скручены и под конвоем препровождены в дом умалишенных».

Несмотря на наше отчаянное положение, я прыснула, и Ника покосилась с недоумением.

– Нет

уж, не пойду я туда! Побегайло ведь не дурак был, знал, что делал, – приняла я решение.

– Смотри…

Дверь, бывшая до сих пор полуприкрытой, от резкого порыва ветра распахнулась настежь. От порога наружу вела лесенка – три ступеньки с узорчатыми деревянными перилами, покрашенными в белый цвет. А на улице…

Да, пожалуй, Ника была права. Насколько я помню, вокруг здания раскинулись такие же заросли и бурелом, как и по всему двору бывшего садика, и никаких ступенек с перильцами там не было. Но теперь прямо перед входом мы увидели большую полукруглую площадку, на которой не было ни былинки, ни камешка, и она… светилась изнутри! Что-то большое и круглое находилось под землей, и это что-то слабо мерцало в темноте – половина круга под площадкой, а вторая – под самым домом.

– Клад в земле светится! – шепнула я, и Ника кивнула:

– Ого, какой огромный! И под домом тоже…

– Он тебе нужен?

– Не-а. Самим бы выбраться!

– Точно.

Я увидела, как по этому светящемуся кругу к нам бредет маленькая фигурка. Вот она взбирается на ступеньки – как это делают дети, ставя поочередно обе ноги на каждую ступеньку.

– Мальчик, – выдохнула Ника.

Мое сердце упало. Вот и он, пришел по наши души. Кого из нас возьмет, интересно? А сейчас, глядишь, еще и ведьма явится… Что же нам делать?

Я окинула взглядом фигурку, перешагнувшую порог и стоявшую у самой соляной черты. В свете, пробивающемся из-под земли – даже сквозь ступеньки и порог, мальчика было хорошо видно. Маленький, бледный, несчастный, он горестно глядел на нас. Черта из освященной соли разделяла нас, и мальчик, похоже, не в состоянии был ее переступить. Или, может, не хотел.

– Мальчик, – мягко заговорила Ника, – скажи, зачем ты сюда пришел? Что тебе нужно?

Ребенок молчал, глядя исподлобья все с тем же несчастным выражением, но я заметила в нем и нотку удивления.

– Как же мне его жалко! – вырвалось у меня, и ребенок повернул ко мне голову – в глазках промелькнуло что-то похожее на внезапную надежду.

– Ты думаешь, что ты никому не нужен? – продолжала Ника. – Но это не так. Мне тоже… очень жалко. Можно погладить тебя по голове?

– Можно, – донеслось до нас тихо и печально, словно с порывом ветра. Но в глазках ребенка я заметила искру радости. Не злорадства, не злого умысла, а простой детской радости.

– Мы тебя любим! – выпалила я, поддавшись внезапному порыву жалости. – И если тебя кто-то обижает, то мы не позволим ему больше этого делать.

– Как тебя зовут? Ваня? Петя? – продолжала Ника, не спеша воспользоваться разрешением.

– У меня нет имени, – снова грустно ответил он.

Мы с Никой

переглянулись.

– Некрещеный младенец, – предположила я шепотом. – Видать, именно такой нужен был ведьме для обряда! Помнишь, в папочке было что-то про некрещенного младенца. Только я ничего не поняла…

– А я, кажется, начинаю понимать! – воскликнула Ника. – Клад можно взять руками некрещенного младенца, и он же – его главный хранитель. Мальчик, кто тебя обижает, скажи?

– Она, – тихо, словно порывом ветра, донесся до нас тоненький голос. – Она становится мною и делает страшные вещи. Я не хочу их делать, а она делает…

Я вспомнила свой сон и еще раз убедилась, что не зря он мне приснился.

– Ника, ты поняла? – зашептала я. – Эта ведьма как-то входит в оболочку мальчика и в таком виде всех убивает!

– Да поняла, – ответила та. – И поняла еще кое-что: ведьма хочет взять клад сама, руками этого ребенка! Зачем он ей, мертвой, не знаю. Видимо, у нее еще при жизни дошло до мании – взять этот клад, зря, что ли, она над ним тридцать лет билась! Вот для чего ей был нужен некрещеный младенец! Будь он крещеным – она бы, наверное, не сумела в него войти, ведь крещение дает защиту от таких сил…

Я не разбиралась в этих тонкостях в отличие от Ники, перечитавшей кучу мистической литературы.

– Да уж, клад заговорен был хитро, но и ведьма не проста была – видишь, как все закрутила! Приставила к хранителям главного – этого самого мальчика, которому должны приноситься жертвы, и сама же его руками их убивает. Все соблюдено! А там, глядишь, его руками и клад возьмет, а наследники получат шиш!

Судя по горестному вздоху, донесшемуся до меня будто издалека, я поняла, что Ника угадала.

– Только теперь сама она шиш получит! – яростно воскликнула Ника. – Мальчик, хочешь имя? Давай ты будешь Ванечкой, Иваном. Согласен?

С этими словами она глубоко вдохнула – и перешагнула черту из соли. Если честно, я ожидала, что с ней случится плохое, но этого не произошло. Мальчик стоял и доверчиво смотрел на нее. Ника размашисто перекрестила ребенка, а потом погладила по голове.

Я видела, как по ее вискам катится холодный пот, как она левой рукой держится за шею, где, похоже, сторожевой знак раскалился до невозможности, как подгибаются ее колени, а руки дрожат… Но пару секунд спустя она вновь гордо выпрямилась – ни дать ни взять опытный специалист по вопросам аномальных явлений! А ребенок просто стоял рядом с ней, и на его личике было доброе, радостное выражение, словно он получил то, о чем давно мечтал.

– Она больше не обидит меня, – еле слышно произнес он. – Не сможет… И к золоту пойти не сможет – без меня. Они же ее разорвут…

– Все, Таня, теперь иди сюда. А то там сейчас может быть опасно, – выдохнула Ника, глядя куда-то через мое плечо.

Я стояла в оцепенении, не зная, как и быть. Где опаснее, тут или там? Может, как только я переступлю черту, нас обеих тут же и… утащат куда-нибудь? Правильно ли поступила Ника?

А она, видя, что я колеблюсь, взяла мальчика на руки и ободряюще улыбнулась мне.