Большая книга ужасов
Шрифт:
– В твоей жизни все по-прежнему? – вопрос, казалось, был светским, но я поняла его смысл.
– По-прежнему. Сколько ни билась, ни искала – все было впустую до недавних пор. Но теперь Алевтина обещала помочь, показать дорогу… Если не обманет, конечно.
Это было сказано просто к слову. Алевтине я верила.
– Она многое знает и обмануть не должна, – задумчиво произнесла Убейволкова. – По крайней мере такого до сих пор не было. Вообще-то она скрытная, о ней мало что известно, а потому я не рискну строить
Пришлось рассказать, как я вылавливала Сашу из озера. По ходу упомянула и о гламурном доме, и о своих трех заданиях.
– Странно все это, – так же задумчиво ответила Убейволкова.
– Что именно странно?
– Пока не могу сказать, – покачала она головой. – Что-то невнятное в этой истории получается.
– Для меня непонятно пока только одно – как могли люди со столь хорошим вкусом, – я окинула жестом комнату, – построить для себя тот карамельно-приторный пряничный домик!
– Еще и это, – мрачно ответила она.
Я посмотрела на нее с сомнением:
– Ты думаешь, что Алевтине нельзя верить?
– Этого я не говорила. Возможно, ничего странного тут и нет. Просто мне так показалось, а почему – сама не пойму.
– Удивительно, но моя расхваленная интуиция молчит, – я выдавила улыбку. – Может быть, у тебя она сильнее?
– Нет. У меня она слабее. Но что-то не дает покоя… сама не пойму, что.
Мы еще долго болтали о чем придется. А напоследок Убейволкова предложила обменяться номерами телефонов:
– Продиктуй мне свой номер. Я тебе позвоню, и у тебя сохранится мой.
Внеся мой номер в память своего мобильника, Убейволкова сказала:
– Нет, я тебе не позвоню, а отправлю эсэмэс. Ты номер сохрани, а сообщение сразу удали.
– Зачем удалять, да еще и сразу? – не поняла я, глядя, как она быстро набирает сообщение. – Оставлю на память.
– А нечего всякой ерундой захламлять память телефона, – ответила она и вдруг спросила тихо: – Ты любишь его по-прежнему?
Я кивнула, и в этот же момент мобильник в моем кармане коротко динькнул – Убейволкова отправила сообщение.
«Тогда не вздумай кому-то здесь сказать, что он вампир», – прочла я на дисплее. Прочла и удивилась.
– Ну что смотришь, сохрани номер и удаляй, – беззаботным тоном произнесла она в ответ на мой ошарашенный взгляд.
– Но… почему?
– Ты слышала о наших правилах? – Убейволкова вынула мобильник из моих рук и сама удалила сообщение. – Никакой дружбы с силами зла. Такое не прощается.
– При чем тут силы зла? – зашептала я. – Он совсем не такой…
И снова последовало сообщение на мобильник:
«Он вампир. Остальное никого не интересует».
Ах, вот как! «Тогда я выхожу из вашей шайки ко всем чертям!» – написала я ответ. Но Убейволкова покачала головой, и я получила следующее послание:
«Поздно.
– Черт! – вполголоса ругнулась я. – Но Алевтина все знает…
«Раз знает и молчит, значит, она на твоей стороне», – пришло мне еще одно эсэмэс.
– Вот так влипла! – прошипела я.
– У тебя все получится, – уверенно сказала Убейволкова, кладя мне руку на плечо. – Только надо уметь хранить тайны. А если случится беда – здесь тебе действительно помогут, так что пришла ты сюда не зря…
К обеду все разъехались, Убейволкова ушла первой, оставив меня в весьма растерянных чувствах. С одной стороны – здесь все отнеслись ко мне очень по-доброму, я за это утро успела поговорить и с другими членами Братства – мне рассказали много интересного и дали несколько телефонов, на случай, если придется звать на помощь. Они все – тут интуиция мне не врала – были замечательными людьми, каждый по-своему. Их доброе отношение располагало к откровенности. Я, сама того не желая, рассказала о себе многое и только благодаря предупреждению Убейволковой умолчала о нижнем мире.
Но вот мы остались вдвоем с Алевтиной, если не считать, конечно, старухи в кресле. Странно, но ни Саши, ни его брата я сегодня не видела.
Больше ждать у меня уже не было сил, да и слова Убейволковой внесли смятение. Я подошла к молчавшей Алевтине и посмотрела на нее в упор.
– Вы обещали.
– Ты все еще настаиваешь? – Что-то похожее на удивление мелькнуло в ее голосе. – Даже после предупреждения Ивги? Поверь, она очень редко ошибается. И если она сказала о серьезной опасности…
– Значит, я пойду навстречу серьезной опасности, – отрезала я.
– Похоже, когда людям раздавали здравый смысл, ты стояла в очереди за упрямством, – она сдержанно улыбнулась.
– Да. И поскольку его давали по штуке в одни руки, пришлось занимать очередь раз десять, – я мрачно смотрела ей в глаза. – А потому мне не досталось ни здравого смысла, ни желания быть домашней клушей, варящей борщи и висящей на шее у мужа с зарплатой. И терпения дослушивать до конца фразы, начинающиеся со слов «ну ты же понимаешь…» или «я тебе добра желаю», тоже ни грамма не досталось.
Давно заметила, что когда я так смотрю на людей, они не выдерживают моего взгляда. Вот и Алевтина отшатнулась, отвела глаза, выдохнула:
– Какая ты… страшная. Ты бы сдерживала себя иногда.
– С понедельника начну, – я не была настроена шутить.
Она тогда лукаво улыбнулась:
– А знаешь ли ты, что, отправляясь за своим ненаглядным вампиром, нарушишь неписаный закон Братства?
– Знаю, просветили уже, – я нервно прошлась по комнате. – И хотела бы знать, почему вы меня не предупредили, зная весь расклад? И вообще, зачем вы меня к ним привели?