Большая книга ужасов
Шрифт:
Мысль была приятная, согревала круче всякого кофе. Проверю немедленно. Отставил кружку, щелкнул пальцами: «Хочу к Сашке!» — и оказался у него дома.
Сашкин стол, как обычно, пестрел обертками от сникерсов, обложками дисков, резиновыми динозаврами (всем в школе расскажу!). В компанию затесалась тетрадка, одна на все предметы, и сборник шпаргалок по истории. Я еще с минуту разглядывал композицию, соображая, где же Сашка. Неужели он дома?!
— Сашка! Са-шка! — Я стоял и вопил, боясь сойти с места. Вдруг сделаю шаг и окажусь опять у костра?
В соседней комнате заскрипели половицы — кто-то идет. Неужели? Нет, Сашкина мать. Толкнула дверь,
Честно: посмотрела на меня и ка-ак заорет! Главное — ничего членораздельного, просто: «А!» Орала бы по-русски, я бы хоть понял, в чем прикол. Может, у меня третье ухо выросло, пока я работал на Палыча, или, например, все считали меня умершим. Объяснила бы, э?
— Теть Галь, что случилось? — спросил я и получил тетрадкой по морде. Ногой по коленке (не больно), учебником по башке, пятерней по носу…
— Сгинь! Сгинь, нечистая! — вопила тетя Галя, охаживая меня всем, что под руку подвернется. На мое счастье, подворачивались в основном книги, тетрадки и коробочки из-под дисков, так что было не больно. Странно только…
— Теть Галь, это я, Игорь!
— Сгинь! — Она двинула мне кулаком в живот особенно сильно, несколько секунд я не мог ни дышать, ни объясняться. Пока плыли перед глазами круги и звенели в ушах тети-Галины вопли, я все-таки успел сообразить: «Не узнает. Или считает умершим».
— Я жив… — попытался я внести ясность, за что получил стулом по хребту.
Боль была такая, будто во всей спине не осталось ни одной целой косточки. Хватит, пожалуй, объяснений, так и покалечиться недолго. Не хочет разговаривать — не надо, а мутузить себя, любимого, почем зря я не позволю. Надо сматываться.
Тетя Галя стояла аккурат в дверях, проскользнуть мимо нее было затруднительно. Но надо. Иначе убьют.
— Сгинь!
Я получил в физиономию целую пачку дисков и решил, что пора. Тетя Галя только на секунду отвернулась, отыскивая, чем в меня еще можно кинуть (а все! Надо экономнее с боеприпасами!), и я прошмыгнул у нее под рукой и очутился в другой комнате. Хорошо хоть отца Сашкиного дома не оказалось, а то бы я точно не ушел живой. Пролетел через вторую комнату (Сашки нет), выскочил в коридор, захлопнул за собой дверь… Уф!
Надо же: не убили. И не узнали. Что, интересно, со мной такое, что веселая обычно тетя Галя дисками кидается? Жалко, зеркала нет. И Сашки нет тоже. Какого тогда рожна я здесь оказался, спрашивается, когда сказал: «Хочу к Сашке»? Черт-те что! Палыч с зарплатой кидает, вместо волшебной силы подсовывает какую-то ерунду на палочке. Перемещение в пространстве, фокус двадцать первого века! Тьфу! Жаль Санька, но, видимо, ему и правда не повезло. Где ж теперь искать-то, если даже Палыч…
Лязгнул дверной замок. Нехорошо так лязгнул, знакомо. Точно: мать с собакой гулять пошла. Дверь приоткрылась, на лестницу выскочил мой пес и первым делом вцепился мне в ногу.
— Отвали! Отвали, сказал!
Он схватил только за штанину и трепал. Не больно, зато противно ужасно. Моя собака вроде, а так себя ведет.
Мать высунулась из-за двери, взвизгнула, отпрянула, крикнула: «Ко мне!» Пес, умница, отстал, нырнул за дверь, мать ее тут же и захлопнула. Во как! Боится меня. Все меня боятся.
Я спустился по лестнице, выходя, глянул на свое отражение в стеклах двери подъезда. Видно было так себе, но открывшееся зрелище впечатляло. Упырь. Или чертенок, в общем, гадость какая-то: темная кожа,
Глава IX
В которой Леха оказывается предателем, а работу теряю я
Я рассматривал свое отражение в стекле и соображал, что делать дальше. Сашку жалко, но где его теперь искать? Облазить все могилы на всех кладбищах? Вряд ли для колдунов существуют границы, поэтому не на всех московских кладбищах, а вообщена всех. Нереально. Даже с моей волшебной силой — не-ре-аль-но. Возвращаться назад в корпорацию или отдохнуть где-нибудь на берегу Сены? До начала рабочего дня еще далеко, на улице глубокая ночь. Надо вообще поспрашивать у народа, чем они себя развлекают на досуге? Вряд ли только тем, что отправляются ночевать в Африку. Хотя, когда у нас ночь, там небось день: солнышко, обезьяны, пальмы… Я щелкнул пальцами в надежде, что кто-то из наших еще не спит.
Леха с Васьком лежали под огромным дубом, видимо где-то в России, хотя, может быть, и нет. Рядом располагались решетка с барбекю и телик. Сами парни валялись не на земле, а на диванах, что добавляло картине пикантности. Я материализовался шагах в десяти от них, хотел окликнуть сразу, но…
— Ты скажи, зачем ты номера в каталоге поменял? Этих мертвяков теперь сам заказчик найти не может, — допытывался Васек. — Да еще подсунул этого храпящего…
Леха солидно развел руками, типа: «А чего ты хотел», но вслух сказал другое:
— Потому что одним конкурентом у нас теперь меньше. А Игорь сейчас будет Сашку искать, работу прогуливать, глядишь, и его уволят. А я хочу стать партнером Палыча. Хочу выиграть конкурс, унаследовать корпорацию.
— Ну ты голова! — восхитился Васек, но тут до него дошло: — Погоди, а я? Договаривались же…
Но договорить он не успел. Леха щелкнул пальцами, и Васек схватился за голову:
— Что-то башка трещит. Извини. Ты какой-то анекдот рассказывал, да?
Было вообще-то темно, но я точно знал, что этот Леха сейчас улыбается и улыбочка у него гадливая.
— Я читал тебе таблицу умножения. Помнишь?
Васек напрягся и потряс головой:
— Нет. Помню дважды два. А дальше забыл.
— Ты устал, Васек.
— Я устал, — как загипнотизированный повторил Васек.
— Отдохни.
— Пойду отдохну. — Он встал с дивана и пошел, пошел куда-то в лес, хотя отдыхать на диване вообще-то удобнее.
Ну Леха! Ну жук! Значит, вот кому я обязан исчезновением Сашки! А до Васька мне, честно говоря, было параллельно: Лехин дружок, пусть Леха сам с ним и разбирается. Сашку жалко, но, честно говоря, хоть убей не помню, что заставило меня связаться с этим дураком. А главное — я следующий в Лехином списке. Он только что говорил, что хочет от меня избавиться. Ну уж нет! Не видать Лехе партнерства, как и увольнения моего! Партнером стану я, и тогда…