Большая книга ужасов
Шрифт:
Глава IV,
в которой Ленька собирает армию
Ночь была короткой и шумной. Спать никто не ложился, негде, да и как тут уснешь, когда мертвяки бродят за калиткой? Все болтали, пили пустой чай, кому кружек хватило, кто-то пытался дремать, сидя на тумбочке, а кто-то петь.
Один, Ваську ровесник, совсем с ума сошел. Подходит к Леньке, отводит в сторону, насколько это возможно в такой тесноте, говорит:
– Ты представляешь, что эти люди пережили? – И кивает на остальных.
– Ну... – Ленька вспомнил встречу в лесу и еще этих за забором. Это его,
– Они пережили стресс, – подсказал парень. – Ты знаешь, что это очень опасно?
Пока Ленька соображал, к чему это он, парень сунул руку в карман и затараторил:
– Понимаешь, у людей стресс, а за ворота можно только тебе, а то я бы, конечно, сам сбегал. А я записочку написал, тебе продадут. Круглосуточный магазинчик недалеко, на въезде в деревню. У меня мотоцикл во дворе, бери – мигом домчишь туда и обратно. Любишь мотоциклы-то? – Он вынул руку из кармана, протянул Леньке горсть мятых купюр и записку для продавца. Вот уж новость!
– Да вы что все с ума сошли?! – Леньку возмутила не столько идея напиться в конюшне (вот Сергеич-то с утра обрадуется), сколько то, что в магазин посылают его – Леньку. За калитку им, видишь ли, нельзя! Да что он, мальчик на побегушках?! Как, однако, люди быстро садятся на шею, стоит уступить в одном... – Мне только от Сергеича втыка недоставало!
– Но у людей...
– К черту стресс! Если я выйду, вас в ту же минуту сожрут вместе с конюшней и стрессами вашими! – Ленька рявкнул громко, так, что все обернулись. И понял, что прав насчет конюшни. Понял, что вообще прав. Что нечего тут распивать в третьем часу ночи, когда за калиткой ждет опасность, да и вообще нечего. Нечего садиться на шею тому, кто тебя только что спас, и просить сбегать за бутылочкой – плохо кончится, да и вообще – нечего. Человек сорок взрослых смотрели на него так, будто не знали этих очевидных вещей. Да еще и перешептывались.
– Тихо все! – Ленька чувствовал себя старым и очень умным. – У кого увижу спиртное – выкину в окно, здесь конюшня, а не кабак. Курить – на улицу, капля никотина убивает лошадь, да и мне уже глаза режет. Упыри во двор не войдут, так что не бойтесь. И все-таки постарайтесь поспать или хотя бы болтать потише. Мне вставать через два часа, я еще не ложился. Да и лошади отдыхать должны.
Высказав это все, Ленька прошел сквозь толпу и улегся на единственный диван в тренерской. Все, кто на нем сидел, вскочили, не дожидаясь, пока попросят. Он лег, проверил, заведен ли будильник, и отвернулся к стене. Спиной чувствовал, что на него все смотрят, но заставил себя закрыть глаза. Взрослые шушукались за спиной, но не трогали, а через минуту будильник уже зазвонил.
Звук был резкий, незнакомый, Ленька сквозь сон подумал, что это мотоцикл проехал под окнами, и все ждал, пока тот уедет. Спасибо Ваську: подошел, выключил будильник и стал расталкивать Леньку:
– Ты просил разбудить...
«Когда это я просил? Лето, солнце, в школу не надо, и кто это вообще такой?»
– Сам, – отмахнулся Ленька, имея в виду, что сейчас сам встанет и уже разберется, зачем ему это было надо. Но Васек понял по-своему. Отошел от дивана, шикнул на двоих, которые устроились за компьютером почитать
– Держи, спаситель. – Васек даже где-то нашел побитый жизнью пластиковый поднос, чтобы преподнести завтрак красиво. Ленька сел на диване, взял поднос, плеснул на себя горячего чаю и вспомнил, где он.
– Не приснилось...
– Ха! – Васек вцепился в булку и проворчал с набитым ртом: – Не дай бог такое приснится! Ты теперь у нас за милицию и «Скорую помощь», так что не пропадай. За шмотками твоими я сам съезжу, не уезжай лишний раз, не нервируй народ. Сейчас приедет Сергеич, договорится с твоими.
Ленька пил чай и продирал глаза, не выспался, конечно. Если днем не свалится с лошади, то уснет в седле и все равно свалится. В тренерской уже никого не было, кроме него и Васька. За маленьким окошком давно рассвело, значит, и упыри ушли. И люди – тоже. Что им здесь делать, небось в деревне дел полно.
– Разошлись все, – зачем-то сказал Васек. – Мне велено тебя отпросить и доставить к Елене.
– Я не чемодан. И не вип-персона.
– Еще какая вип!
– Избавь. Скажешь, где, я сам найду вечером. Пока здесь побуду, а то днем занятия. Вообще, хочу Сергеича дождаться, посмотреть на его лицо. И послушать заодно, что он моим скажет. А ты можешь ехать. Пока доберешься, мои уже будут в курсе.
Васек сделал обиженное лицо:
– Я коридор подмел. – Типа: «А ты меня гонишь». Ленька и отвечать не стал: сам же собрался за шмотками этот Васек, раз не хочет Леньку отпускать, то пусть и едет. Выпроводить его удалось только через час, когда приехал Сергеич. Васек почему-то не захотел с ним разговаривать и выскочил, едва увидев тренера на пороге. Леньке он предательски бросил: «Объяснишь ему сам, ладно?»
Сергеич только проводил взглядом Васькину спину, оценил чисто выметенный коридор, чью-то забытую кепку на тумбочке и спросил:
– Что у вас тут было-то? Забор как будто медведи когтями драли.
Ленька решил, что это повод, и молча выбежал смотреть на забор. Вот как сказать Сергеичу, что на деревню напали упыри, как объяснить, кто такие и, главное, кто за конюшней-то будет присматривать по ночам, пока Ленька в деревне. Хотя на нем свет клином не сошелся, наверняка найдутся в группе еще крещеные ребята, которые согласятся подежурить несколько ночей подряд. А может, их наберется столько, что смогут работать посменно...
По забору прошлись как будто циркуляркой или еще каким инструментом, но только не когтями. Не под силу животному, даже крупному, оставить в бетоне такие борозды.
– Это не медведь, – прокомментировал Сергеич, непонятно как оказавшийся за спиной. – Давай, рассказывай, что было. Кони, как я понял, целы?
– Целы твои кони, – невинный вопрос Сергеича почему-то жутко раздражал. Наверное, потому, что в деревне люди едва уцелели, а он о конях. Ну так не знает же! И Ленька рассказал.