Большая научная экспедиция Гермионы Грейнджер
Шрифт:
— Даже жаль относить его обратно, — проговорила Мэри на следующее утро, когда они шли на завтрак.
— Самой не хочется, но надо. — Гермиона даже не соврала. Она, конечно, недолюбливала Малфоя, но ей было жаль заставлять того жить с пингвинами. А в домике она его держать не могла. Слишком уж силен был соблазн снять заклятие, а это было рискованно. Рано или поздно они могли что-то упустить из виду, и тогда начались бы вопросы.
— Можно, я буду к нему приходить? — тихо спросила Мэри, смахнув слезинку.
— Конечно. — Гермиона похлопала ее по плечу. — Не расстраивайся.
Этот ответ удовлетворил и успокоил Мэри, но после завтрака они направились в домик вместе. Мэри очень уж хотелось проводить пингвиненка. До самой колонии она несла его в руках, поглаживая теплой перчаткой.
— Ну, вот и все. — Когда они пришли на побережье, Мэри чмокнула Малфоя в макушку и передала Гермионе. — Пока, Траббл.
— Беги к своим, Траббл. — Гермиона поставила его на снег и подтолкнула в спинку. Целовать его она не стала, это было бы уже слишком. Мэри улыбалась, глядя, как маленький комок пуха вразвалочку бежит к колонии.
— Ладно, я пошла работать. До вечера.
— До вечера. — Гермиона уселась на снег и достала из сумки блокнот.
***
Дни потекли своим чередом. Каждое утро она приходила, вела наблюдения, делала записи. Мэри раздобыла где-то старенький «Полароид», чтобы Гермиона могла делать снимки. Первая статья была отправлена по спутниковой связи на Большую землю, как называли ее поселенцы, и теперь Гермиона с нетерпением ждала ответа и собирала материал для новых статей. А еще она наблюдала за Малфоем. Зачастую он прибегал к ней и просто сидел рядом. Но бывали такие дни, когда он оставался в толпе пингвинят. Иногда Гермиона гадала, смог ли он там найти себе друзей, как он общается с остальными, не обижают ли его там и не обижает ли он кого. По мере того, как текло время, эти опасения становились все более и более обоснованными. Все остальные малыши росли, крепли, пух постепенно становился пером. И только Малфой так и оставался маленьким пушистым комком. Гермиона понимала, что он был трансфгурирован в такого птенца, и поэтому не вырастет. Если только она сама ему не поможет.
Прошло уже четыре месяца, когда в один из одинаковых дней Гермиона снова пришла на берег. Однако на привычном месте сидел в снегу пингвиненок и смотрел своими маленькими глазками в сторону поселения, будто ждал ее. Стоило подойти, как он запищал и бросился прочь.
— Подожди, Малфой! Ты куда? — спросила Гермиона, и он остановился, чтобы посмотреть на нее, помахивая крылом, словно требуя идти за ним.
Малфой бежал вразвалочку, из-под его лап разлетался снег, и Гермиона терпеливо шла за ним. Наконец он завернул за большой снежный холм и требовательно ткнулся головой в ее ногу.
— Что ты хочешь?
Ответом был лишь громкий писк и еще один требовательный тычок. Гермиона достала из сумки волшебную палочку.
— Ты хочешь, чтобы я тебя расколдовала?
Снова писк и удары крыльями по теплому ботинку.
— Малфой, если я тебя расколдую, ты замерзнешь. — Она не на шутку переживала. Вряд ли кто-то узнает, что они пересекались на Южном полюсе, но как перенести потом чувство вины?
— Нет. — Гермиона строго посмотрела на
Он истошно запищал, рухнул на спину и принялся отчаянно молотить лапами.
— Ну хорошо, хорошо. — Она повела палочкой. Миг — и на снегу уже лежал Малфой в тонком свитере, брюках и легких туфлях.
— Ненавижу пингвинов, — процедил он сквозь зубы, поднимаясь на ноги.
— Малфой, ты хотел что-то сказать?
— Да. Что я ненавижу пингвинов, Грейнджер, и тебя вместе с ними. Почему ты до сих пор не придумала, как отправить меня домой?
— Потому что это невозможно, — вздохнула Гермиона. — Если тот человек из Лютного переулка использовал незаконный портал — а он использовал незаконный портал — то я на такое не пойду. Тем более ради тебя. За мной одной вряд ли отправят ледокол, а до смены еще далеко. Так что придется потерпеть.
— Как у тебя все просто, — огрызнулся Малфой. — Давай, превращайся в пингвина, ешь сырую рыбу, спи на холодном снегу, а с меня хватит.
— И что же ты сделаешь?
Малфой впал в раздумье. Гермиона смотрела, как на его лице отражаются все мысли, проносившиеся в голове, и, видимо, ни одна его не устраивала.
— Холодно, — пожаловался наконец он, и только теперь Гермиона сообразила наколдовать ему огромную теплую куртку, как у нее самой, и тяжелые ботинки.
— Сразу нельзя было догадаться?
Гермиона подозревала, конечно, что благодарности от Малфоя ждать не стоит, но слова ее задели. Она наставила на него волшебную палочку, желая превратить обратно, как вдруг порыв ветра швырнул ей в лицо горсть снега. Хоть она и была в очках, это доставило определенные неудобства. Пока Гермиона отчищала стекла, желание вернуть Малфоя в тело пингвина уже оставило ее.
— Что это за шум? — Она замерла и на миг даже забыла о том, что Малфой вывел ее из себя.
— Не знаю. — Он застыл, прислушиваясь к воющему звуку где-то вдалеке.
Небо затянула черная туча, ветер усилился и теперь мешал бежать в сторону поселения.
— Как ты объяснишь мое появление?
— Скажу, что нашла тебя. Переколдую одежду.
— Но Грейнджер!
— Закрой рот: снега наметет. — Она потянула его за руку, разгоняя налетающие на них хлопья волшебной палочкой.
— Опять буран и опять ты, Грейнджер, — проигнорировал ее слова Малфой.
Странно, но Гермиона подумала то же самое, только о нем. Пробираться через снежную бурю не было совершенно никакого желания, и Гермиона подняла палочку, изо всех сил думая о своем маленьком уютном домике на краю поселения. Если Мэри и успела прийти — не беда, заклинание стирания памяти еще не отменяли.
К счастью, Мэри не было. Они появились прямо посреди домика. На Малфоя было больно смотреть: наколдованная одежда таяла на глазах, ботинки уже давно превратились в обычные туфли. Но самым жутким было не это.
— Грейнджер, — пробормотал Малфой посиневшими от холода губами. Гермиона быстро толкнула его к своей кровати. Он упал, как тряпичная кукла, и от этого стало еще страшнее. Она забыла обо всем и стала стаскивать с него мокрую холодную одежду, которую тут же бросала к обогревателю.