Большая шляпа средних размеров
Шрифт:
И действительно, Олегу удалось выиграть два гейма, но не более того — сет был отдан со счетом 6:2. В десятиминутном перерыве между сетами участникам принесли кофе (по желанию), вазочку с виноградом и бананами — все-таки это был VIP-клуб, финальный матч! Олег успокоился, видно было, что он принял какое-то решение. Он обнял Катьку за плечи и наклонился к ней:
— Если Мироныч «обкакался», мог он дать команду этому парню слить матч, как думаешь?
— Вряд ли, это будет очень заметно, — возразила Катька, — ведь это все же игра, ты к нему, что называется, приноровился, да и я хлеб свой честно отрабатывала — за последнее время ты сильно прибавил.
Олег улыбнулся, поцеловал Катьку и вышел на
— Вы оба продемонстрировали первоклассный теннис! А что если мы зафиксируем боевую ничью и не будем играть третий сет, а? Тем более что в банкетном зале уже все накрыто!
Олег посмотрел на соперника. Вообше-то этот парень был ему симпатичен, вел он себя вполне достойно, не заламывал руки и не швырял ракетку при своих ошибках.
Олег обернулся к Катьке — она все слышала, конечно, и согласно кивала головой. Противник тоже смотрел на Олега дружелюбно, но не торопился высказывать свое мнение. Олег протянул ему руку:
— Спасибо за подаренный сет и вообще за удовольствие.
Парень пожал протянутую руку:
— Вам спасибо! Ни о каком подарке не может быть речи, вы просто здорово играли!
И сразу же ожил Цветков:
— Ну вот и ладушки! Быстренько в душ и за стол!
Судья-информатор тем временем объявил:
— По регламенту турнира и обоюдному согласию участников на этом встреча завершается: победителями седьмого традиционного весеннего первенства клуба объявляются Гуревич Олег Михайлович и Никонов Вячеслав!
Примерно минут через тридцать все уже собрались в банкетном зале — небольшом уютном помещении в главном корпусе. Как и во всех «избушках», здесь тоже была пристроена сауна. По прошествии времени состав участников таких банкетов практически стабилизировался, иногда пополняясь новыми лицами. Краткую официальную часть обычно открывал Цветков, завершая ее вручением премиального конверта:
— Господа! — начал он. — Сегодня у нас впервые два победителя нашего традиционного турнира. И мне особенно приятно, что одним из них является хорошо известный вам Олег Михайлович Гуревич! Помимо всех своих многочисленных достоинств, Олежек, — позволил себе фамильярность Цветков, — является регулярным спонсором нашего клуба, который, в свою очередь, шефствует над детским домом в подмосковном поселке Нахабино. По решению правления нашего клуба с сегодняшнего дня в Главном корпусе будет вывешена доска, на которой на медных табличках будут выбиты имена наших спонсоров. Размер каждой такой таблички будет пропорционален взносам каждого из спонсоров. На сегодня на самой большой табличке выбито имя Олега Михайловича!
Все зааплодировали.
— Как переходящее красное знамя в прежние времена, — подал реплику один из гостей.
Олег улыбался, вежливо принимая поздравления присутствующих. На душе у него было неспокойно — он чувствовал какую-то необъяснимую фальшь в славословиях Цветкова. Он перевел взгляд на Катерину.
— Давай не будем засиживаться, — прошептала она.
Ей как будто бы передалась тревога Олега. Обычно
Олег выпивал на этих банкетах-фуршетах, и машину вела Катька, если Олег приезжал на турнир без водителя. На этот раз Олег не пригубил ни одной рюмки. С бокалом в руках к ним подошел Солопов, вроде бы уже навеселе, но, как знал Олег, никогда не теряющий голову:
— Поздравляю, старик! Давай выпьем за успехи нашего бизнеса, а также за российский теннисный спорт!
— С удовольствием, — отозвался Олег. Он привстал со своего места и протянул к Никите бокал с апельсиновым соком.
— Я смотрю, режим держишь, — усмехнулся Никита, — здорово тебя Екатерина Сергеевна взяла в ежовые рукавицы!
— Да нет, — зачем-то глупо начал оправдываться Олег, — просто я отпустил своего водителя на рыбалку.
— Отлично! — продолжал Солопов. — Мироныч, присоединяйся к нам, — обратился он уже к Цветкову.
— Конечно, конечно, — засуетился тот, подходя к ним. В руке у него был бокал с соком.
— А Мироныч тоже держит режим, причем всегда, — продолжал куражиться Солопов, указывая на бокал с соком, и фальшиво запел: «Наша служба и нелегка и трудна, но возможно, она будет и видна…»
— Там нет таких слов, — вставила Катерина.
— Неважно, — продолжал фиглярничать Никита, — Мироныч, сегодня наш Сампрас сам поведет свой «Ленд-крузер», — зачем-то сообщил он.
Они посидели еще немного и незаметно, по-английски удалились.
С тех пор как Олег начал тренироваться с Катькой, он больше не брал с собой на эти турниры отца и ребенка. Да отец и сам уже не рвался ездить с Олегом — он действительно так сильно переживал за него во время игры, что это невольно передавалось сыну и он играл хуже, чем мог. Однако сейчас, выходя из клуба с призовым конвертом во внутреннем кармане, Олег пожалел, что отца нет рядом — тот вложил в него столько сил и души, так радовался его немногочисленным победам!
— А знаешь какой приз мне наиболее дорог? Хотя откуда тебе знать, — обратился он к Катьке.
— А ты расскажи, буду знать.
— Тебе это будет неинтересно, а может, и вовсе покажется смешным, — лицо Олега просветлело, мысленно он уже возвратился на теплое крымское побережье, в то далекое лето 1975 года, когда ему было всего девять лет…
Это был тот самый крымский пансионат, в который они ездили уже три года подряд, знали весь обслуживающий персонал, но особенно подружились с массови-ком-затейником Константином. Константин выполнял и обязанности физрука; это был молодой мужчина тридцати-тридцати пяти лет на вид, коренной настоящий ленинградец — интеллигентный, вежливый, чрезвычайно общительный и доброжелательный. Основное время в году он учительствовал в одной из ленинградских школ, преподавая, между прочим, литературу и русский язык, а на лето выезжал в этот пансионат — отдохнуть, а заодно и подработать деньжат. Отец подружился с ним, что называется, на раз — оба любили книги и спорт. Константин и привел их в то первое лето на бетонный корт пансионата; Алька сразу же ему понравился — в то время малыши, умеющие перебрасывать мяч через сетку, были еще редкостью. Михаил же, будучи по натуре весьма деятельным и активным, охотно включался во все мероприятия, проводимые вечерами Константином в пансионате. Кульминацией в этой пансионатной веселухе был ежегодно проводившийся в августе праздник Нептуна. К нему начинали готовиться загодя, сценарий был уже заранее расписан, делались незатейливые костюмы, отдыхающие репетировали номера. Праздник проходил на берегу моря, в роли Нептуна выступал сам Константин, Михаил — с аккордеоном — отвечал за музыкальное сопровождение, а Алька входил в свиту Нептуна, которую составляли морские чертенята. Малышам привязывали веревочные хвосты с мочалками на конце, тело и лицо вымазывались черной краской. Основная обязанность чертенят заключалась в том, чтобы устраивать морское купание тем, на кого указывал трезубец Нептуна. Они с гиканьем и воплями набрасывались на жертву, так что тот успевал обычно только снять часы, прежде чем быть брошенным в морскую пучину. В один из таких праздников, в разгар веселья Нептун, взяв в руки свой мегафон, объявил: