Большая встряска [Подвиги комиссара Фухе]
Шрифт:
– Ура нашему герою-начальнику!– заголосили дежурные подхалимы.
– Спасибо, спасибо!– важно поклонился де Бил.– И мы победили! Ура!
– Ура!– взревели подчиненные.
– В этот радостный день, - продолжал де Бил.– Мне бы хотелось отметить тех, кто вместе со мной отстаивал свободу. Идите сюда, мой скромный друг, - с этими словами шеф поманил пристроившегося в углу стола Фухе. Комиссар пробрался через толпу коллег и оказался рядом с де Билом.
– Друг мой!– проникновенно продолжал тот.– Вы возглавили нашу полицию в тот тяжелый момент, когда я был вырван из ваших рядов волею злой судьбы. И вы достойно работали на этом важном поприще. В этот радостный день я хочу поздравить вас - я приготовил приказ об увековечивании ваших заслуг.
Все замерли. Кто-то шепнул: "Орден!", кто-то прошипел: "Заместителем!" Остальные нетерпеливо ждали.
– Итак!– провозгласил де Бил.– Мой дорогой Фухе, у вас не будут удерживать из жалования за то время, пока вы находились у Кальдера или в других местах, не связанных с работой. Более того, вы премируетесь суммой в пятьдесят долларов, которая будет вам выплачена в рассрочку в ближайшие пять лет. И наконец…
Подчиненные, сообразив, что сейчас будет сказано главное, замерли, превратились в слух.
– И наконец, - повторил де Бил.– Вам разрешено ношение пресс-папье в тех случаях, когда вы не в форме и не на официальном приеме. Ура!
– Ура-а-а-а!!!– подхватили все присутствующие…
После банкета комиссар встретился с Алексом, поджидавшим его у входа в управление.
– Поздравляю!– обнял друга Габриэль.– У меня для вас подарок, - с этими словами Алекс вручил Фухе новенькое хромированное пресс-папье.
– Спасибо, - ответил комиссар, пряча свое отныне штатное оружие в карман.– Пойдем-ка, друг Алекс, в «Крот», тяпнем по стакашке, поговорим за жизнь!
При этих словах Алекс виновато взглянул на часы.
– Комиссар, - смущенно начал он, - понимаете, уже вечер… Жена… Теща… Опять начнут…
– Ладно, - вздохнул Фухе.– Беги, Алекс!
Тот не заставил себя долго просить и рванул к семейному очагу. Фухе еще раз вздохнул, вытащил из кармана кошелек, сосчитал мелочь и направился в бар «Крот», решив все же пропустить стаканчик-другой вермута по случаю такого знаменательного дня.
1985 г.
ЮБИЛЕЙ
1. ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОЕЗДКАНачальник отдела поголовной полиции по борьбе с коррупцией среди преступников Фердинанд Фухе предавался послеобеденному кайфу, лениво дымя безникотиновой "Синей птицей" и прихлебывая кефир. В этот час редко кто смел нарушить покой великого комиссара. Посетители покорно прикипали к креслам в передней, секретарша без лишнего шума, но четко и быстро отсекала излишне ретивых курьеров, все телефоны отключались. Все, кроме одного - правительственного. И именно он в этот столь приятный час загремел над ухом разомлевшего комиссара.
– Р-р-р!– отозвался Фухе в трубку.
– Идиот!– послышалось в ответ.– Кретин, скотина, вша клетчатая! Ты взял билеты, остолопина?
– Заткнись, жираф длинноногий, - с полным достоинством отозвался комиссар, узнавая своего давнего знакомого - Акселя Конга, бывшего начальника Государственной контрразведки, а ныне пенсионера и консультанта президента по вопросам безопасности.
– У-у-у!– донеслось из трубки.– Вот я сейчас! Такси! Мигом! Гантелей!
– Н-да, - зевая, констатировал Фухе.– Последняя стадия склероза. Гантеля-то твоя в музее вместе с моим пресс-папье. А там, между прочим, сегодня выходной.
– Вот черт!– разочарованно протянул Конг.– Придется приехать завтра…
– А завтра мы улетаем, - еще больше разочаровал его комиссар.– Я уже и билеты взял - рейс номер тринадцать дробь тринадцать, в тринадцать ноль-ноль, первый класс.
– Ты с работы отпросился?
– Ха!– удивился комиссар.– Ты что, забыл, кто у нас сейчас шеф?
– Ах, да!– спохватился Конг, - конечно! Да, имей в виду: с нами полетит Кальдер.
– А, этот маразматик! А он-то чего там будет делать?
– Болван! В нашей невоевавшей стране есть только трое ветеранов второй мировой войны - ты, я и Кальдер. Забыл, что ли?
– Я-то не забыл, лошак ты этакий, но ведь Кальдеру уже почитай сто лет в среду будет!
– Не увлекайся! Нашему славному рамолику только что исполнилось девяносто два, и он нас еще переживет. Ну да ладно, хватит болтать! Завтра будь у меня в десять, долбанем по стакашке простокваши на дорогу! Ну, бывай!– и в трубке загудел отбой.
Фухе водрузил ее на место, вздохнул, допил кефир и включил внутренний телефон. Затем он погасил окурок в огромной галоше, служившей ему пепельницей, и набрал номер шефа.
– Алло!– рявкнул он, услышав в трубке голос секретарши.– Давай сюда своего! Кто-кто!… Уши прочисти, дура! То-то! Алло, Лардок? Слушай, суслик, я завтра улетаю в Париж. Откуда я знаю, на сколько? На неделю, на месяц… Да, именно на встречу ветеранов мировой войны. Мне глубоко плевать, рад ты или не рад! А я почем знаю, кто меня заменит?… Ну, пусть Мадлен со второго этажа! Ну и что, разве восемьдесят девять - возраст? А мне плевать, что без образования, зато человек верный! А это ты сам должен был думать, ты кадрами распоряжаешься. Что? А кто же ее на работу брал, я, что ли? Что?! Это кто дебил? Ах, де Бил! Ну так иди ему жалуйся, его плита вторая от входа. Конечно, ты согласен, куда же тебе деться? А какой размер? Это жене? Ах, не жене, тогда можешь не говорить, габариты твоей мымры я знаю. Ладно, свободен, но не забудь: завтра к десяти мне приготовишь машину и эскорт. Все!– и Фухе закончил разговор.
Комиссар впал в лирическое настроение, и работа застопорилась. Фухе было лень заниматься бесконечными случаями нарушения гангстерами финансовой дисциплины, неуплаты ими налогов с каждого дела и регулированием размера взяток чинам поголовной полиции. Разговор с Конгом разбередил душу комиссара, ставшего под старость несколько сентиментальным. Наконец он плюнул на дела, вызвал уборщицу Мадлен и, велев ей приступить к исполнению обязанностей начальника отдела, направил свои стопы в молочный бар «Крот», где как раз в это время должны были получить свежий кумыс, который очень нравился привередливому комиссару. Но забыться не пришлось: у стойки бара Фухе был пойман двумя репортерами.
– Господин комиссар, - затараторил один из них, - несколько слов для "Полицай тудэй"… Что вы чувствуете перед этой исторической поездкой?
– Изжогу, - мрачно ответил Фухе, с грустью вспоминая свое грозное пресс-папье, проломившее череп не одному нахалу.
– Но, господин Фухе, - подхватил второй газетчик, - всего несколько слов…
– А катитесь-ка вы!– попросил Фухе и отвернулся.
2. ТРЕТЬЯ БОМБАВ четверть первого следующего дня сверкающий «крайслер» доставил Фухе и Конга прямо к трапу «Боинга-737», летевшего в Париж. Эскорт мотоциклистов просигналил на прощание и отбыл, а старые приятели неторопливо двинулись к самолету. Внезапно сзади загрохотали гусеницы, и к самолету резво подполз здоровенный танк с могучей лазерной пушкой. Люк открылся, и два офицера в парадной форме вытащили наружу седого сгорбленного старикашку в кителе, сплошь увешанном орденами и медалями.