Большая встряска [Подвиги комиссара Фухе]
Шрифт:
"Что делать? В посольство обратиться? Это далеко - в Берлине. Консульства здесь нет… Послать телеграмму… Даже если «молнию», то не успеть… О, идея! Здесь же есть радиостанция - пошлю-ка радиограмму!"
Фухе незаметно вышел из пивной, узнал дорогу и поспешил на радиостанцию. Там он начал заполнять бланк радиограммы, лихорадочно вспоминая выученный им в школе поголовной полиции шифр. Он не успел составить и половины текста, когда вдруг над его ухом грянул выстрел, затем другой.
Фухе присел и быстро вынул свое заветное оружие - "Смит и Вессон" образца 1902 года. Правда,
– Ах, матка боска ченстоховска!– заорал Скорфани, стреляя в потолок.– Ах, холера ясна, пся крев, вшиско пожонкне! Ах, еж тя матку, кляты швабы! Мы есць войско польске, доннерветер! Мы объявляем войну германам, ферфлюхте их тойфель!
Его подручные бросились в радиорубку и стали что-то орать в микрофон, время от времени стреляя в потолок. Остальные начали резво обшаривать карманы всех, находившихся в комнате.
– Ну, врете!– пробормотал Фухе.– Не отдам я свои командировочные!
Все решали секунды, и инспектор решил идти напролом. Он собрался со всеми своими моральными силами и гаркнул, обращаясь непосредственно к главарю:
– А врешь ты, Скорфани! Никакой ты к черту не поляк! И вообще, пошто сапоги спер?
8. ЗАЧИНЩИК ВОЙНЫСлова Фухе произвели впечатление взорвавшейся бомбы.
– Чего?– на мгновение растерялся Скорфани, но затем взревел: - У, таузенд тойфель, то есть матка боска! Бей его, ребята!
Поток его красноречия, однако, тут же иссяк: прямо в лоб бравому террористу-альпинисту глядело дуло "Смит и Вессона".
– Ну ты, дурак, - наконец промолвил Скорфани, - мотай отсюда, мы тебя не тронем!
– Сапоги!– неумолимо произнес Фухе.
– Что сапоги?– не понял Скорфани.
– Сапоги снимай!
– Грабеж!– начал было Скорфани, но, повинуясь движениям револьвера, тут же подчинился.
– Вот и ладушки, - подытожил Фердинанд, беря сапоги.– Посмотрим-ка, те ли это?
Он нагнулся, чтобы лучше разглядеть приобретение, но тут же понял, что зря сделал это. Сильным ударом босой пятки Скорфани выбил револьвер из рук инспектора. Грозное оружие отлетело в сторону, и им завладел один из типов в конфедератке.
– Давно бы так, - удовлетворенно произнес Скорфани.– Вяжи его, ребята!
– Ну вы!– гаркнул Фухе, отступая к канцелярскому столу, стоявшему у окна.– Не сметь! Я дзюдо изучал!
– Вяжи, вяжи!– продолжал Скорфани, и дьявольский огонек загорелся в его глазах.– Мы тебя, сопляк, доставим в лучшем виде в наш бункер, где тебе такие сапожки выдадим - испанские - губки обкусаешь, паскуда!
Типы в конфедератках окружили Фухе плотным кольцом. Спасения не было. Рука инспектора лихорадочно шарила по столу и вдруг нащупала нечто тяжелое и холодное на ощупь.
"Кажись, пресс-папье", - успел подумать Фухе, но выбора не было; инспектор взмахнул канцпринадлежностью и обрушил ее на череп одного из мерзавцев, уже протянувшего свою лапищу к Фердинанду. Тот рухнул на пол, даже не пикнув.
– Ага!– взревел Фухе громовым голосом.– Получили?
Следующие несколько ударов уложили еще троих налетчиков, остальные поспешили отскочить.
– Вы чего?– орал Скорфани.– Хватайте его, швайнехунды!
Его подчиненные, однако, не торопились вновь попасть под удары смертоносного орудия. Воспользовавшись этим, Фухе метнул пресс-папье в Скорфани и выскочил в открытое окно, прихватив с собой боевой трофей - пару сапог.
Вечер Фухе провел в каком-то заброшенном сарае на окраине города. С наступлением темноты он выбрался из своего убежища и, прижимаясь к темным углам, направился на аэродром. Пройдя около половины пути, он поневоле задержался: на небольшой площади толпа, собравшаяся у репродуктора, привлекла его внимание. Инспектор прислушался:
– В нарушение международных норм… - доносилось до него.– …бандитское нападение на радиостанцию в Гляйвице… акт разбоя… пострадали невинные граждане, в том числе чемпион Германии по альпинизму Отто Скорфани… правительство рейха… войну…
Толпа взревела, и Фухе не смог дослушать остального. Воспользовавшись темнотой, он поспешил скрыться.
"Война, надо же!– думал он, прижимая к груди сапоги и старательно обходя освещенные места.– А с кем? Господи, неужели из-за меня Германия объявила нам войну? Вот так съездил! Теперь меня, наверно, понизят в звании… нет, оштрафуют… нет, наверно, повесят… А это значит…"
Что это значит, инспектор так и не успел сообразить. Чья-то сильная рука схватила его за ворот и впихнула в подворотню. Удар ноги - и Фухе очутился в подвале. Дверь хлопнула, заскрежетал засов, и тут же ярко вспыхнул электрический свет.
– Попался, скотина!– прогремел грозный голос. Фухе поднял глаза и узнал Акселя Конга.
– Убегаешь, значит, - гремел далее Конг.– Кашу заварил, войну начал, а теперь - в кусты?! Ах ты поплавок! Да я тебя!!!
– Господин Конг… - начал Фухе.
– Что "господин Конг"? Зачем тебя посылали? Войны мировые начинать? Зачем, говори?
– За с-сапогами…
– И где же сапоги, шнурок ты этакий?!
– Вот!– робко, но не без некоторой гордости сказал Фухе, протягивая грозному Конгу свой трофей.
– И вправду сапоги!– удивился тот.
– Конечно, господин Конг, - продолжал Фухе, постепенно приходя в себя.– Все, как есть, исполнено. А насчет войн мировых, так тут уговора не было!
– Н-да, - заявил Конг после недолгого молчания, - все же ты дурак!
– Почему?– обиделся Фухе.
– А потому. Сапоги-то не те!
9. ВСЛЕД ЗА САПОГАМИ– Как не те?– пробормотал бедняга Фухе.– Да ведь, да ведь… с него же снял… никакой ошибки…
– Ты читать умеешь?– грозно спросил Конг и поднес сапоги под самый нос инспектору.