Большая встряска [Подвиги комиссара Фухе]
Шрифт:
Отыскав нужную квартиру, Алекс собрался позвонить в дверь, но к своему изумлению обнаружил, что звонить не имело смысла: звонка не было, как не было и двери. Лишь одинокая скоба болталась на дверном косяке с совершенно обреченным видом.
– Фред!– неуверенно воззвал Алекс, стоя на пороге. Из квартиры мощно пахло перегаром и дурными папиросами.
– Кому там жить надоело?– вежливо осведомились изнутри. Затем что-то зашлепало, и перед Алексом объявился бывший бравый комиссар. Габриэль взглянул на друга и горестно вздохнул - право, даже в тот день, когда Фухе случайно выпал из рейсового лайнера Париж-Шанхай, он выглядел несколько приличнее и оптимистичнее.
– Фред, - пробормотал Алекс.– Д-дверь, Фред. У вас дверь сняли!
– Нет, - хмыкнул Фухе.– Я ее сам соседу продал за две поллитры. А на что она мне? Вчера последнюю раму загнал, а обои еще на прошлой недели пропил. Пусть грабят, обормоты, если найдут чего. Ну, а ты как? Все ездишь? Свечи сбываешь?
– Да… - кивнул Алекс, постепенно приходя в себя.– Я проездом из Монтекарловки. Ненадолго… Ведь сегодня тридцать первое декабря… Мы же каждый год…
Каждый год в этот предпраздничный день друзья навещали одного из крестных отцов фухеистики, директора издательства "Уорлд Фухе пресс" Сержа Каплина, и даже в этот тяжелый год традицию нарушать не следовало.
– А может - ну его?– спросил Фухе, привычным жестом обшаривая карманы Алекса и слегка облегчая их от излишнего содержимого.– У меня тоска… Еще прибью… Ну ладно, если уж традиция…
– Только вот подарок бы… - пробормотал Алекс.– Я не успел… Самолет задержали… Посадка…
– Еще и подарок, - совсем помрачнел Фухе, но тут же его лицо прояснилось: - А чего! Можно и подарок! Я сейчас…
Фухе скрылся в мрачных глубинах квартиры, затем что-то долго переворачивал, чертыхаясь. Наконец, он накинул все, что осталось от его клетчатого пиджака, и, отфутболив попавшуюся под ноги пустую бутылку из-под дихлофоса, уверенным шагом вышел из квартиры. Алекс засеменил рядом.
Пока Габриэль произносил прочувственную речь, стоял перед как всегда важным и напыщенным директором издательства, Фухе угрюмо смотрел в пол и ковырял ботинком паркетину.
– …мы приготовили вам, отец наш и благодетель, скромный подарок, - закончил свой спич Алекс и с надеждой посмотрел на Фухе. Серж Каплин из уважения к когда-то знаменитым своим гостям брезгливо взглянул на бывшего комиссара.
– А, - сообразил Фухе.– Подарок тебе? Ну, получай, буржуй, от безработного!…
Рука комиссара привычным движением скользнула в карман, и через секунду над липкими волосенками Сержа взлетело известное всему прогрессивному человечеству… да-да, то самое! Пресс, которое папье!
– Ваньсуй!– вякнул Каплин по-китайски и приготовился умереть. Но грозное оружие лишь слегка погладило лысеющую голову директора. Живой, но потерявший от ужаса дар речи, Серж сполз на пол и застыл. Собрать все ценные вещи и деньги, имевшиеся в квартире, было для Фреда и Габриэля, прошедших прекрасную школу, делом пяти минут…
– Хорош был твой подарочек!– хмыкнул Алекс, допивая из горлышка бутылку "Арманьяка".– Но, может, все же не стоило? Все-таки праздник, традиция… Можно было и на неделе заехать…
– Бестолочь ты, Алекс!– сообщил Фухе, прыская в пиво дихлофос.– Да если бы не праздник… Ну, подумай, Габриэль, куриная башка, жить бы ему, ежели б не традиция? Лишний год жизни - это разве не подарок?
– Подарок, подарок!– успокоил его Алекс.– С Новым годом!
– С новым счастьем!– прочувственно ответил Фухе и, отхлебнув пива с дихлофосом, занюхал этот нектар клеем "Момент".
31 декабря 1989 г.
С новым счастьем!!
С. К. с Новым годом!
Фухе был поклонником традиций. Служба - службой, отпуск - отпуском, а Новый год комиссар привык встречать по старинке - с нейлоновой елкой, свечами и ночным телевизором. Правда, в этом году после очередного виража обновленческой политики вождей Великой Нейтральной Державы пришлось подсократиться, и в пустом холодильнике комиссара поджидала единственная бутылка "Виноградного сверхособого" и банка заморской кильки пряного посола… Но свечи были готовы, и Фухе предвкушал… Новогодняя речь генералиссимуса, бой колоколов в Большом кафедральном, программа «Танцы-Шманцы»… Осколок привычного, того что грело душу все эти годы политики Обновления.
Стол был накрыт, но хозяин не успел вкусить терпкость "Виноградного сверхособого". В девять вечера танки Бруно Кальдера вышли на улицы, а уже через час комиссар, ругая всех подряд, сидел в своем кабинете, пропуская сквозь густое сито первых задержанных.
Собственно говоря, комиссар плохо представлял себе происходящее. Впрочем, приказ он помнил дословно: "Демократов - к стенке, коммунистов - тоже к стенке, беспартийных - туда же, а всех по отношению к кому возникнут сомнения - пристреливать на месте".
Десятый подследственный что-то напомнил комиссару, но думать было некогда и ни к чему, и Фухе привычно буркнул что-то насчет партийной принадлежности. Задержанный пробормотал в ответ нечто невнятное.
– Демократ?– уточнил Фухе.
– Ни-ни!– забожилась жертва.– Ни сном, ни духом…
– А, коммуняка!…- понял комиссар.
– Ни Боже мой, - пискнул десятый номер.– Беспартийные мы…
– А, все равно, - махнул рукой Фухе.– Все равно Новый год испортили… К стенке!
– Но я же… комиссар… все о вас… Семь романов… Девяносто рассказов… Бессмертный редактор… Если бы не я…
– Так что, может быть, тебя еще и с Новым годом поздравить?– хмыкнул Фуке.– У, писака, язвить твою…
– Так ведь… - в последней надежде заныл несчастный, брякаясь на колени и подползая к комиссару.
Тот брезгливо отодвинул кресло подальше, но жертва продолжала преследовать его, пока не загнала в угол.
– Ладно, с Новым годом!…- буркнул великий комиссар, отмечая в протоколе допроса птичкой еще одного признавшегося.