Больше, чем любовь

Малышкина Ольга

Жар опять вылился в дрожь, Марина покрылась мурашками. Ярослав накрыл жену ещё и своим одеялом. Опять померял ей температуру. Снова под сорок. Пришлось будить её, чтобы влить в рот жаропонижающее. Она выпила, клацая зубами о края стакана, явно в забытьи поцеловала его ладонь, прикосновение её горячих губ пронзило его насквозь, вызвало трепет во всём теле. Под утро лихорадка наконец отступила, Марина перестала метаться, задышала спокойно. Во сне нашла его руку, прижала к щеке, как делала, когда они спали вместе. Ему пришлось наклониться, чтобы её щека удобнее расположилась в его ладони. Мучительно захотелось

поцеловать её близкие губы. Он уже забыл их вкус. Как поверить, что их давно никто не касался, если не далее как вчера она снова была с другим… Не далее как вчера эти губы снова лгали ему… Ярослав убрал руку. Её лицо опечалилось во сне.

Послушав выровнявшееся дыхание Марины, он хотел вернуться в гостиную на «свой» диван, но в утреннем свете, который пробивался через плотные шторы, увидел, что самым верхним в стопке лежит альбом с фотографиями их свадебного путешествия. Не удержался, открыл наугад. Венеция. Площадь Святого Марка…

*

…Они ходили исключительно в обнимку, вызывая улыбки окружающих своим счастливым, немножко ошалевшим от любовных ласк видом. На площади их тут же окружили голуби. Они кормили их, наблюдали за настойчивыми ухаживаниями «мальчиков» за «девочками», хотя был разгар лета и пары уже должны были сформироваться и даже принести потомство. Марина, смеясь, призналась, что тоже была патологически влюбчивой. Что её сердце всегда было кем-то занято.

– И каким же образом случилось со мной счастье быть для тебя во многих смыслах первым? – удивился Ярослав.

Марина светло улыбнулась ему.

– Потому что мальчики нравились мне ровно до того момента, как признавались мне в любви. Мне сразу хотелось снова сделать их просто друзьями.

– То есть мне повезло? А до меня ты разбила кучу сердец?

– Кучу, – со вздохом покаялась Марина. – Тебе повезло. – Она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Он с улыбкой ждал, не наклонялся навстречу…

*

Ярослав перелистнул страницу. Тоже Венеция. Чуть размытая фотография. Они катались по каналам, Марина слушала песню гондольера, Ярославу хотелось запечатлеть её задумчивое лицо. Мимо промчался катер и обрызгал их, капля попала на объектив. Он считал этот кадр испорченным, даже не знал, что она сохранила его и сделала фотографию. Теперь картинка воспринималась как будто сквозь прозрачную слезу…

*

– Из тебя получился бы самый красивый и романтичный гондольер, а с твоим голосом от желающих прокатиться на твоей гондоле не было бы отбоя, – сказала Марина после их водной прогулки. – Обещай, что выучишь эту баркаролу и будешь мне её петь вместо колыбельной.

– Почему ты решила, что я умею петь? Может, я занимался молчаливым искусством танца, именно потому, что других талантов мне не дано?

– Потому что твой голос, даже когда ты просто говоришь, звучит как музыка. Ты просто не пробовал. Обещаешь?

– Хорошо, если только ты будешь единственным моим слушателем.

– Я очень надеюсь, что такую романтическую песню тебе захочется петь только мне…

Он сдержал обещание. Выучил баркаролу на итальянском и тихо пел ей, баюкая после их страстных объятий, пока она не засыпала с нежной улыбкой на своих сладких губах…

Глава 8

Ярослав заметил, что ресницы Марины дрогнули, она просыпалась.

Открыла глаза; увидев его, улыбнулась так, как улыбалась ему всегда по утрам, когда они просыпались вместе. На мгновение ему захотелось, чтобы мучивший её ночью жар стёр ей память о том плохом, что случилось с ними, оставив только счастливые воспоминания. Но… как быть с его памятью?.. Он молча протянул ей градусник. Она посмотрела на его руку, на кресло, в котором он сидел рядом с кроватью, на полотенца и кастрюлю с водой. Осознание убрало улыбку с её лица. Во взгляде появилось смущение, усилившееся, когда она поняла, что лежит под одеялом только в трусиках, он снял с неё ночную сорочку.

– Ты что, просидел возле меня всю ночь? – с трудом разлепив спекшиеся губы, спросила она, послушно взяла термометр. – Спасибо… Мне уже лучше.

– Сейчас увидим, насколько… – хмуро ответил он.

Красная спиртовая полоска замерла на отметке 38, 5.

– Не так уж и лучше, – произнёс Ярослав. – Горло болит?

Марина сглотнула.

– Немножко…

– Принесу тебе питьё и лекарства.

Он ушёл на кухню. Марина чувствовала, как в глазах опять закипают слёзы, знала, что они его рассердят, но она была так тронута его заботой. Увидела, что верхний альбом лежит вверх тормашками. Поняла, что он листал его. Их свадебное путешествие. Слёзы заструились по щекам, щекотно скатываясь на шею.

Ярослав вернулся, неся поднос. Сделал вид, что не заметил её мокрые глаза и щёки. Протянул таблетки, стакан с тёплой водой, чтобы запить.

– Позавтракаешь?

Марина отрицательно покачала головой.

– Мне правда лучше. Ты можешь идти поспать или… если тебе нужно уйти…

– Мне нужно съездить за Данилой. Или оставим его на пару дней у родителей? Пока ты болеешь. Всё равно скоро каникулы. Годовые контрольные они уже написали.

– Откуда ты знаешь про контрольные? – Марина была приятно удивлена, что он в курсе школьной жизни сына.

Ярослав не стал отвечать, только с досадой поморщился.

– Выпей чаю с мёдом, – сказал он, ставя поднос на кровать.

– Откуда у нас мёд?

– От родителей.

– Ты же знаешь, я его не люблю…

– Потерпишь. Тебе сейчас очень полезно, – отрезал он.

Марина, зажмурившись, большими глотками, чтобы не ощущать вкуса, выпила, закашлялась, Ярослав взял из её рук чашку.

– Молодец. Не ожидал, что согласишься, – произнёс он с усмешкой. – Вообще-то, там было малиновое варенье. Но я учту, что тебя можно лечить и мёдом.

Она в растерянности провела языком по губам, чтобы проверить, говорит ли он правду. Почувствовала малиновую сладость. Ярослав с трудом отвёл глаза от её лица, её жест отозвался томлением в его теле; подавив вздох, он протянул ей телефон.

– Будешь звонить на работу?

– Может… к вечеру мне станет уже совсем хорошо… – робко предположила она.

– Из-за него готова идти даже в таком состоянии? – мрачно трактовал он её «трудовой порыв».

Марина отвернулась, накрылась одеялом с головой. Ярослав услышал приглушённые рыдания. Вышел из комнаты, несколько минут мерил квартиру сердитыми шагами, замер у окна. Середина мая. Листва на деревьях уже распустилась, собиралась зацветать сирень. Вспомнил, какое число. В этот день десять лет назад они познакомились…