Больше, чем любовь
Шрифт:
*
– Можно ли понимать отсутствие обручального кольца на вашей руке как знак того, что вы любите балет так же сильно, как люблю его я?..
Она сразу привлекла его внимание. Шла-шла и вдруг остановилась, о чём-то задумавшись. Да так глубоко, что не замечала людей, вынужденных её обходить. Потом кто-то случайно толкнул её, она машинально отступила к стене, афиша театра оказалась у неё за спиной. Фраза родилась у него спонтанно. Потом, уже в ответ на её вопрос, как одно связано с другим, пришлось выкручиваться, придумывать обоснования. Пока говорил с ней, разглядел и медовый оттенок её глаз и волос, длинных и волнистых, нежный овал лица, небольшой рот
*
Ярослав вернулся в спальню. Подошёл к кровати, осторожно потрогал жену, спрятанную под одеялом.
– Не плачь. Опять температура поднимется. Извини, я сорвался. Ты всё-таки позвони, что заболела.
Глава 9
От его почти ласкового тона Марина разрыдалась ещё сильнее. Температура немедленно скакнула вверх, снова до отметки почти в сорок. На её работу он позвонил сам. Опять терпеливо ухаживал, обтирая холодным полотенцем её горящее тело, кутая в одеяла, когда на неё нападал озноб. Поил лекарствами.
Вечером, ровно в семь, когда должен был начаться её урок, на Маринином телефоне раздалась мелодия звонка. «Вальс цветов» из «Щелкунчика». Марина спала, наконец-то подействовало жаропонижающее. Ярослав взял её телефон, вышел с ним из спальни. Сначала хотел просто выключить звук, но увидел имя на экране. Константин. Догадался, кто это. Помедлив, ответил на звонок.
– Слушаю.
Звонивший помолчал. Потом произнёс твёрдым голосом:
– Я могу поговорить с Мариной?
– Нет, – коротко сказал Ярослав, не объясняя, но и не отсоединяясь.
Константин опять помолчал.
– Ярослав… Я ведь не ошибаюсь, вас так зовут?
– Допустим.
– Насколько мне известно, у вас есть другая женщина. Марина с вами давно несчастна.
– Вы собираетесь её осчастливить? – Ярослав с трудом сдерживал охвативший его гнев.
– Собираюсь. Ради неё я готов уйти из семьи. Так что мои намерения серьёзны, а вот ваши?
Ярослав сам не понимал, зачем продолжает этот разговор. Что за мальчишеское соперничество… Не ожидал от себя, что произнесёт:
– Ради неё я готов остаться.
Он выключил телефон. Перевёл дыхание. Гнев медленно ослаблял свои тиски. Сердце начало биться ровнее. Он что, действительно готов остаться?.. Не ради сына, а ради неё? Готов простить ей свою связь с ненужной ему женщиной?.. Последний вопрос он задал себе с саркастической усмешкой. Но что поделать… Он и вправду считал её виноватой в том, что изменил ей… Хотя после её вчерашних слов о любви уже и сам не знал, что думать… Возможно, вина целиком и полностью лежит на нём… Почему он, мнивший себя способным на взвешенные решения, буквально терял самообладание, когда речь шла о Марине?.. Почему не был способен безоговорочно поверить ей?..
Он заглянул в спальню, убедился, что Марина спит, что жара у неё нет. Сел с ноутбуком в гостиной. Ему нужно было писать статью. Большой обзор по событиям в горячей точке, из которой недавно вернулся. Если он расположится в кресле рядом с женой, то не сможет сосредоточиться. Не сможет не смотреть на неё, не думать…
Профессия военкора втянула его в себя, как в своё время втянул балет. И то, и другое требовало максимальной отдачи. И то, и другое стоило пота и крови… Ни от того, ни от другого он не мог добровольно отказаться. Марина, зная это, никогда не ставила ему никаких условий, только родители, переживая за него, иногда восклицали: «Неужели только опасное ранение остановит тебя?!» Его полёт над сценой в своё время остановили сломанные ноги… Во время репетиции он упал в оркестровую яму. Из-за ошибки своей партнёрши. Он восстановился, но не смог вернуться к прежней форме… К полёту… Неожиданно подумал о том, что если бы танцевал в тот вечер в «Корсаре», то… не познакомился бы с Мариной. Не было бы этих девяти лет безмерного счастья… Не было бы Данилки. Он отложил ноутбук, захотелось увидеть её лицо… Присел на кровати, тыльной стороной ладони потрогал её лоб, кажется, снова поднималась температура. Он вдруг почувствовал, что рад этому. Тому, что снова проведёт рядом с ней бессонную ночь, будет касаться её тела на «законных» основаниях, которых лишил себя год назад…
К статье он в тот вечер так и не приступил. Ночь же выдалась ещё более тяжёлой, так что к утру, когда ему наконец удалось сбить у Марины жар, он заснул без сил в кресле рядом кроватью. Затем снова вызвал врача. Теперь уже диагностировали сильную ангину. Марина не могла говорить, не могла глотать, смотрела на лекарства с видом маленького ребёнка, которого пичкают гадостью. Ярослав выполнил свою «угрозу» и кормил её мёдом. Она еле сдерживала слёзы отвращения. Данила остался у бабушки-дедушки, довольный тем, что у него раньше, чем у других, начались летние каникулы. Маринин телефон оставался выключен…
Статью Ярослав писал наспех, в перерывах между дачей лекарств и прочими процедурами, выручил многолетний опыт, хорошая память и быстрый аналитический ум. В редакции остались довольны. Своё же критическое отношение к тому, что написал, затолкал поглубже. Пока главное – это Марина. Ему было её очень жалко, а несчастное выражение на бледном, измождённом болезнью лице трогало и вызывало приливы нежности, которые он пока тоже носил глубоко в себе. За десять лет их семейной жизни она болела первый раз. Раньше им приходилось ухаживать только за сынишкой. Сам Ярослав уже и не помнил, когда хотя бы чихал. Природа наградила его отменным здоровьем, что очень помогало в выбранной им профессии, в командировках иногда приходилось спать в окопах на голой земле.
Вечером раздался звонок в дверь. Ярослав как раз пытался уговорить Марину принять лекарства. Две таблетки из «списка» были очень горькими, застревали в её распухшем горле, она давилась, обливалась слезами. Он стоял перед ней, держа наготове сладкое питьё. Поставив стакан на поднос, пошёл открывать. За дверью находился Константин. Первой мыслью было спустить его с лестницы, сопроводив свои действия лексикой, усвоенной в горячих точках. Но вслед за первой сразу родилась другая, и он молча отступил в сторону. Константин шагнул в прихожую. По тому, как он непроизвольно огляделся, Ярослав понял, что в квартире он впервые. Как минимум одно подозрение можно было вычеркнуть из сердца.
– Я передумал, – резко сказал он. – Жди за дверью.
Константин обернулся на него, собираясь возразить. Они были с Ярославом почти одной комплекции, оба высокие и атлетически сложённые, но Константину пришлось учесть, что, во-первых, Ярослав был на своей территории, а, во-вторых, Марина, пусть и формально, была его женой. Он вышел на лестничную площадку, достал из кармана пачку сигарет.
Ярослав захлопнул дверь, вернулся к Марине. Отвечая на её немой вопрос, произнёс, пристально глядя ей в глаза: