Больше, чем любовь
Шрифт:
– Не думай, я не покончу жизнь самоубийством! Впрочем, – сказал он вдруг холодно, – может, тебе и вправду стоит уйти и подумать? Хочешь ли ты быть со мной, хочешь ли ребенка от меня? Повторяю, я измениться не могу: я такой, какой есть.
– Значит, измениться должна я?
– Да. Решай. Даю тебе три дня. Если в четверг не вернешься, я буду считать, что все кончено.
И он вышел из комнаты, не взглянув на нее. Через минуту хлопнула входная дверь.
Поначалу Наташа растерялась. Она не ожидала такого поворота,
Ничего страшного, подумала она, поеду домой, разберусь в своих переживаниях… За пару дней Боря остынет и все образуется.
Глава 7
Приехав в квартиру мамы, она позвонила Людке. Подруга тут же примчалась, благо жила в соседнем доме.
Выслушав Наташу, Людка попыталась убедить, что она с жиру бесится:
– Живи за таким мужиком, как у Христа за пазухой. Забот тебе не хватает?.. Роди ребенка и их выше крыши будет, даже при полном комфорте. Тем более, он сам этого хочет… Любит, уважает, заботится – чего тебе еще?
Наташка не могла даже Людке рассказать, откуда у Пахомова такие большие деньги. Как никогда не призналась бы в том, что однажды стащила на работе пачку писчей бумаги и копирку – копирка была дефицитом, а бумага, хоть и недорого стоила, но расходилась у Сашки с катастрофической быстротой. Она знала, что многие бравируют подобным мелким воровством, это тоже называется «достать», но ей было стыдно даже перед собой.
Темпераментная подруга разошлась:
– Недовольна, что мужик крутиться умеет?.. Хочешь, чтоб он жил на одну зарплату?.. Не нажилась еще в нищете, работая на двух работах и перелицовывая старье?
– У нас с ним разное представление о душевном комфорте…
– Не смеши меня! Разве это повод, чтобы разойтись? Вот мой пил запоями – это повод, я и развелась! Ты вокруг оглянись! Кто у нас лучше всех живет? Партийцы, работники торговли и официанты! Кстати, меня тут с одним мясником познакомили, чтоб отовариваться без проблем. Ничего мужичок, жаль, что женатый… В конце концов, Наташка, о сыне подумай, как ты одна его будешь поднимать?
– Да я и так, считай, все на себе тянула, привыкла…
– Не напласталась еще?
– Понимаешь, с Сашкой я сама решала, как жить, что делать, сама за все отвечала…
– Ну и чем это закончилось? – вставила Людка.
– А Пахомов, он хозяин по жизни, по своей сути! И, несмотря на заботу, подарки, он станет и моим хозяином, а я всегда буду у него в подчинении.
– По-моему, это нормально, во всяком случае, с таким мужиком, как он. Умница, красавец, одни усы и улыбка чего стоят! Если вы расстанетесь – это будет самый дурацкий поступок в твоей жизни.
– У меня еще два дня на размышление.
– Да тут и думать-то нечего!
– Я самостоятельный человек.
– А что такого самостоятельного ты в жизни сделала? Полы по утрам мыла? Статьи Сашкины перепечатывала?
– Хотя бы!
– Тоже мне, достижение… Повторяю, любая на твоем месте не задумывалась бы. Любит, заботится, деньги зарабатывает – и ладно. А тут так любит, от всех забот избавил, денег у него немерено… Я конечно, всегда знала, что ты принципиальная, но не думала, что при этом еще и идиотка! Завтра же позвони ему, а то потом локти кусать будешь. Жаль, не могу проконтролировать – уезжаю в дом отдыха почти на месяц. Вот бы подцепить там такого, как твой Пахомов! – мечтательно закатила глаза Людмила.
Но назавтра Наташа Боре не позвонила, она решила дотянуть до последнего. Конечно, она вернется, только пусть он вначале помучается.
А в четверг рано утром раздался телефонный звонок. Немолодой женский голос спросил Наталью Дмитриевну Соловьеву.
– Я слушаю, – удивленная такой официальностью, ответила Наташа.
– К нам в больницу привезли Соловьевых, Александра Николаевича и Николая Петровича. Это ваши родственники?
– Да, муж и свекор, а что случилось?
– Автокатастрофа. Еще две женщины, которые были с ними в машине, погибли практически сразу.
У Наташи в груди похолодело.
– Кто был с ними?
– Сейчас посмотрю, их в морг отвезли…
Уточнение последовало после небольшой паузы:
– Соловьева Алла Георгиевна и Межевая Елена Юрьевна.
«Боже мой, Сашина мама! А вторая, наверно…»
– А что с Сашей и Николаем Петровичем?
– Соловьев А. Н. в реанимации, состояние стабильно тяжелое.
– К нему можно?
– Пока нет. А вот старший, его из реанимации перевели, но совсем тяжелого, а персонала, сами понимаете…
– Хорошо, я сейчас же приеду. Адрес подскажите.
В этот день Борис вернулся с работы рано. Привез цветы, коньяк, шампанское и кучу всяких деликатесов, чтобы устроить праздник при свечах. Он был абсолютно уверен, что Наташа вернется. Весь вечер провел у окна, наблюдая за улицей и вздрагивая от каждого телефонного звонка, но Наташа так и не вернулась, не позвонила. В полночь он открыл коньяк и выпил залпом полстакана. Затем взял телефонную трубку, набрал Наташин номер, но там никто не отозвался. Тогда он позвонил Свиридову.
– Андрюха, она не вернулась.
– Может, именно сейчас едет? Ты ей звонил? – поинтересовался друг.
– Звонил. Не отвечает. Не хочет, или… Ладно, подожду до завтра.
Назавтра Наташа не объявилась. Дома не поднимали трубку. Андрей уговорил Бориса позвонить ей на работу, – нет и там, и коллеги ничего не знают. Вечером они вместе обзванивали больницы, обращались в милицию – ничего. Пахомов позвонил на дачу. Выяснил, что Наташа не приезжала и не звонила. Не говоря, что Наташа исчезла, он предупредил Ольгу Павловну, что вряд ли они приедут на выходные.