Больше чем просто дом (сборник)
Шрифт:
— Дорогуша, — прошептал он, — без тебя ничего этого не было бы.
Минуту спустя он уже вприпрыжку спускался по лестнице, а потом плечом к плечу со своими друзьями зашагал во тьму.
— Доброй ночи, — крикнул он на прощанье, — и веселого Рождества!
Боль и Христианская наука [78]
Уолтер Гамильтон Бартни переехал в Миддлтон, потому что там было тихо, и это сулило ему возможность спокойно изучать право, как он уже давным-давно собирался. Бартни присмотрел тихий домик в некотором отдалении от деревни,
78
Рассказ опубликован в журнале «Newman News» в 1913 г.
79
Христианская наука — парахристианское религиозное учение протестантского происхождения, основанное в 1866 г. Мэри Бейкер Эдди. Последователи ее проповедовали, что человек духовен, а не материален, отвергали традиционную медицину, пытаясь лечить болезни «молитвой и любовью».
Будучи хорошо воспитанным молодым человеком, Бартни решил, что обязан нанести Скиггсу визит — просто по-соседски, из вежливости. Не то чтобы его интересовала личность мистера Скиггса, но он никогда не встречал живого проповедника Христианской науки и чувствовал, что без этого его жизнь будет не так полна и разнообразна.
Однако время для визита Бартни выбрал крайне неудачное. Вечер выдался темный, хоть глаз выколи, но, обуянный зудом нетерпения, как только часы пробили десять, он вышел из дому, чтобы все разузнать и представиться соседу. Бартни выбрался за пределы своего участка и пошел по тропке, гордо именуемой дорогой, на ощупь ступая меж кустов и камней и вперив неотрывный взор в одинокий огонек, горевший в доме мистера Скиггса.
«Только бы ему не взбрело в голову выключить свет. Тогда я пропал, — бормотал он сквозь крепко стиснутые зубы. — Тогда я заблужусь. И все, что мне останется, — сидеть и ждать рассвета».
Бартни подошел к дому, опасливо огляделся вокруг и, поставив ногу на то, что он считал ступенькой, внезапно вскрикнул от боли — огромный валун скатился ему на ногу, пригвоздив ее к земле. Он захрипел, выругался и попытался сдвинуть валун, но камень был такой громадный, что все усилия Бартни оказались напрасными.
— Эй, — крикнул он, — мистер Скиггс!
Ответа не последовало.
— Помогите! — снова заорал он. — Спасите!
Наверху зажегся свет, и голова, увенчанная коническим ночным колпаком, высунулась из окошка — вылитый чертик из табакерки.
— Кто здесь? — сварливо спросил ночной колпак пронзительным голосом. — Кто здесь? Отвечай, или я стреляю!
— Не стреляйте! Это я — ваш сосед Бартни. Со мной случилось несчастье, я вывихнул ногу, и на меня упал валун.
— Бартни? — проныл ночной колпак, задумчиво кивая. — Какой еще Бартни?
Бартни чертыхнулся про себя:
— Я ваш сосед. Живу неподалеку. Этот камень очень тяжелый. Не могли бы вы спуститься и…
— А откуда мне знать, что вы именно тот Бартни,
— Ради бога, — взмолился Бартни, — посмотрите сами. Посветите на меня фонарем и увидите, что я пригвожден.
— Нет у меня фонаря, — ответил голос сверху.
— Тогда вам придется рискнуть. Не могу же я пробыть здесь всю ночь.
— Так уходите. Я вас не держу, — решительно проскрипел ночной колпак.
— Мистер Скиггс, — сказал Бартни, отчаявшись, — я в предсмертной агонии…
— Нет, вы не в предсмертной агонии, — возразил мистер Скиггс.
— Что? Неужели вы все еще думаете, что я пытаюсь вытащить вас из дому и убить?
— Повторяю: вы не при смерти. Теперь я просто убежден, что вы полагаете, будто ранены, но уверяю вас, это не так!
«Да он чокнутый», — подумал Бартни.
— Я всеми силами постараюсь доказать вам, что вы не ранены, и таким образом принесу вам большее облегчение, чем если бы отодвинул этот камень. Беру я недорого. Я избавлю вас от страданий всего за три доллара в час.
— В час? — взъярился Бартни. — Немедленно спускайтесь и снимите с меня этот камень, или я спущу с вас шкуру.
— Пусть даже против вашей воли, — не унимался мистер Скиггс, — я чувствую, что призван излечить вас, ибо долг каждого — помогать страждущему, ну или тому, кто таковым себя вообразил. А теперь очистите свое сознание от всего чувственного, и приступим к исцелению.
— Спускайся вниз, ты, бездарный узколобый фанатик! — завопил Бартни, в пароксизме ярости забыв о боли. — Спускайся, и я выбью из твоей башки всю Христианскую науку до последнего словечка!
— Начнем с того, — вступил пронзительный фальцет из окна, — что боли не существует вообще. Никакой. Вы хоть начинаете постигать это?
— Не-ет! — заорал Бартни. — Ты… ты… — От бессильной ярости он потерял голос и только хрипло булькал.
— Во всем виновато сознание. Разум есть всё. Материя — ничто, абсолютный ноль. Вы здоровы. Вы думаете, что вам больно, но это не так.
— Врешь! — просипел Бартни.
Не обращая на него внимания, мистер Скиггс продолжил:
— Таким образом, если боли не существует, она не может воздействовать на ваше сознание. Это не физические ощущения. Если у вас нет мозга, то и боли быть не может, значит, то, что вы считаете болью, воздействует на мозг. Понятно?
— О-о-о, — взвыл Бартни, — если бы вы знали, какую яму себе копаете, то бросили бы паясничать!
— А поскольку так называемая боль есть ментальное ощущение, значит никакая лодыжка у вас не болит. Это ваш мозг воображает, будто боль есть, но все ощущения направляются в мозг. И очень глупо с вашей стороны жаловаться на боль…
Терпение Бартни лопнуло. Он набрал побольше воздуха и издал такой вопль, что эхо от него еще долго носилось в ночном пространстве. Он кричал снова и снова, пока наконец не услышал шаги: кто-то шел по дороге.
— Эй, кто здесь? — послышался чей-то голос.
— Слава богу! — выдохнул Бартни. — Помогите, со мной случилось несчастье, — позвал он, и вскоре могучие руки ночного сторожа отодвинули камень и освободили бедного пленника.
Бартни захромал прочь.
— Спокойной ночи, — елейным голосом произнес адепт Христианской науки. — Надеюсь, что произвел на вас некоторое впечатление.
— Несомненно, произвели, — отозвался Бартни, он еле ковылял, опираясь на плечо сторожа, — незабываемое впечатление.