Больше, чем страх
Шрифт:
Я третий раз машинально взглянул на часы, совсем забыв, что они разбиты и не ходят. Мне хотелось узнать, сколько прошло времени после моего телефонного разговора с генералом Лопесом. Минут десять? А может, больше? Вилламантес прекрасно понимал, что выбраться живым из его кабинета мне все равно не удастся. Вот если бы он не узнал, что я связался с генералом, тогда было бы совсем замечательно, подумал я.
Прошла еще, наверное, одна минута, и в зале раздались спорадические выстрелы, отдельные выкрики и отрывистая испанская речь. В правой руке на уровне бицепса я почувствовал сильное жжение, а когда присмотрелся, то заметил в том месте кровавую рану. Меня, видимо, задело
Внезапно раздался сильный треск, и из толстой деревянной двери на пол посыпались щепки. Я кинулся к боковой стене, чтобы в случае стрельбы находиться в безопасном месте, и в этот момент грохнули подряд три выстрела. После четвертого выстрела задвижка, на которую была закрыта дверь, жалобно зазвенев, подпрыгнула. Автоматная очередь прошила дверь, и из нее вместе с задвижкой вывалился большой кусок дерева. Вот-вот должен был начаться очередной штурм кабинета. Я поднял пистолет и прижался к дверному косяку, чтобы меня, когда они ворвутся в кабинет, не сразу заметили. Патронов осталось, к сожалению, только на трех ублюдков. Раздался мощнейший удар по дереву, и дверь, удерживаемая письменным столом, приоткрылась наполовину. В большую щель на уровне ствола моего револьвера просунулась голова индейца. Увидев его коричневое лицо, я нажал на спусковой крючок. Голова индейца с простреленным глазом исчезла за дверью, словно кто-то из стоявших сзади резко дернул его.
После моего выстрела тотчас воцарилась тишина, потом за дверью раздалась испанская речь. Я узнал визгливый голос Вилламантеса. Затем снова ненадолго стихло, и снова завизжал Вилламантес. Мне хотелось по его голосу определить, в каком месте зала он находится, чтобы, выглянув на секунду из своего укрытия, выстрелить в него и не промахнуться. Подкравшись к просвету между стеной и дверью, я встал на одно колено и, плотно прижавшись щекой к теплому дереву, глянул в зал.
Я едва успел откинуться назад, как грянул дружный залп, и, мне показалось, что одна из пуль прошлась по моему «ежику». Снова спрятавшись за дверь, я замер, держа пистолет наготове.
Снаружи творилось что-то непонятное: в большом зале вновь стихло. Я не мог понять, что там происходит. Звенящая тишина, повисшая в воздухе, меня настораживала. Я отошел от двери и тут нечаянно задел ногой убитого индейца. Не долго думая, я схватил его за ноги, подтащил поближе к двери, обхватил труп за талию и, подняв с пола, поставил его вертикально. Затем, подтащив мертвеца к двери, я выставил его болтающуюся голову в щель. Вновь прогремели выстрелы, да так, что труп затрясся в моих руках. Выпустив индейца, голова которого превратилась в кровавое месиво, я отскочил от двери и прислушался. Снаружи до меня донесся шум приближающихся шагов. Стиснув зубы, я направил пистолет в просвет в двери, через который мне была видна часть стены большого зала. Шаги уже раздавались у самой двери, и я приготовился выстрелить. Неожиданно в просвете дверного проема показалась сначала белокурая прядь волос, а затем и перекошенное от страха женское лицо. В тот момент, когда я нажимал на спуск, я понял, что это была Бафф, и резко повернул пистолет в сторону. Раздался выстрел.
Глава 20
Я чисто рефлекторно спустил курок, будучи уверенным, что никто, кроме людей Вилламантеса, в двери показаться не может. Бафф пошатнулась и повалилась на стол, которым я забаррикадировал дверь. К моему ужасу, мне показалось, что я убил ее, но потом понял, что реакция меня не подвела, я все же вовремя успел отвести пистолет в сторону. Бафф тем временем соскользнула с крышки стола и исчезла за дверью: видимо, тот, кто подвел ее к кабинету, затащил девушку обратно в зал.
Я уставился на приоткрытую дверь и тут услышал голос Вилламантеса:
— Пришло время сделать выбор, мистер Скотт. Мои люди побаиваются вашего пистолета. Если бросите его и выйдете к нам, девушку оставим в живых. Нам она больше не нужна.
Я прекрасно понимал, что ни доктора Баффингтона, ни его дочь, ни меня Вилламантес в живых не оставит. Но на что я мог рассчитывать, имея в запасе всего один патрон? Я задумался и тут услышал, как пронзительно закричала Бафф.
— Хорошо! — крикнул я. — Я согласен, Вилламантес. Только оставь ее в покое.
— Оружие! — скомандовал он мне.
Я бросил пистолет в полуоткрытую дверь.
— Выходите, мистер Скотт!
Отодвинув письменный стол, я ударом ноги распахнул дверь и услышал, как Вилламантес что-то надрывно крикнул по-испански.
— Быстрее выходите, мистер Скотт! — обратился он ко мне уже по-английски.
Я вышел из своего укрытия и сразу же увидел их всех: Вилламантеса, державшего Бафф мексиканца и нескольких людей Кулебры, наставивших на меня оружие. В лужах крови распластались еще двое. Несколько мертвых змей валялись на полу. При моем появлении никто почему-то не выстрелил. Возможно, пока. Почему же меня не убивают, подумал я.
— И кому же вы звонили, мистер Скотт? — неожиданно спросил Вилламантес.
— Что, перепугался? У меня было достаточно времени, чтобы обзвонить всех друзей и знакомых. А ты, глупец...
Лицо Вилламантеса побагровело. Он кивнул мексиканцу, державшему Бафф, и тот заломил ей руку за спину. Девушка от боли закусила губу.
— Ладно, так уж и быть, от оскорблений воздержусь, — пообещал я. — И на вопрос отвечу. Я никому не звонил.
— Я вам не верю.
Сделав недоуменное лицо, я пожал плечами. Вилламантес что-то тихо сказал по-испански своим людям, и те сразу же засуетились. Через минуту один из них привел доктора Баффингтона. Отец, увидев дочь, кинулся было к ней, но мексиканец, схватив его за рукав, дернул доктора назад.
— В целях безопасности мы все сейчас на время покинем эту комнату. Все, кроме вас, мистер Скотт. Вы останетесь.
Такое положение дел меня мало устраивало, мне бы хотелось уйти со всеми вместе.
В церкви началась суета. Люди Вилламантеса стали дружно вытаскивать на улицу какие-то ящики. Готовятся к эвакуации, подумал я, ну что же, отлично! Один из мексиканцев подошел к своему шефу и протянул ему увесистую пачку исписанных листков бумаги. Тот взял ее и сунул себе во внутренний карман пиджака.
Охраняемый конвоиром доктор Баффингтон, стоявший в нескольких футах от меня, грустным голосом произнес:
— Это мои записи. Все, что я успел для них сделать. Лучше бы они меня сразу пристрелили.
Конвоир подтолкнул его к выходу. Тем временем Вилламантес громко отдавал распоряжения. Единственным знакомым для меня испанским словом было «pronto», то есть «быстро». Закончив кричать, он повернулся в мою сторону и вынул из кармана револьвер. Не проронив ни слова, Вилламантес, стоя от меня на приличном расстоянии, направил дуло мне в живот. Я понял, что разговаривать он со мной больше не будет, просто пристрелит, да и только. Я весь напрягся, чтобы опередить выстрел и наброситься на этого ублюдка, но тут Бафф, вырвавшись из лап державшего ее мексиканца, с криком кинулась к Вилламантесу в надежде схватить его за руку.