Больше чем страсть
Шрифт:
– Ты слишком долго возилась.
Пенелопа фыркнула.
– Ты ведь идешь искать его, не так ли? Не могу поверить, что ты пустилась на такие хитрости, чтобы удрать из дома и встретиться с загадочным и, возможно, опасным джентльменом без меня.
– Вряд ли я кого-нибудь встречу, – заявила Абигайль, глядя прямо перед собой. – Я вышла, чтобы почитать на природе, как и сказала тебе.
– И случайно надела шляпку, которая тебе к лицу, и свое самое любимое платье, – заметила Пенелопа, не скрывая насмешки.
– Что с того, что я надела лучшее платье? – сухо отозвалась Абигайль. – Это еще не свидетельствует о злом умысле.
– Я ни в чем тебя не обвиняю, – примирительно заметила Пенелопа. – Просто я тоже хотела бы познакомиться с демоническим мистером Вейном.
Абигайль только покачала головой. Если сестра что-то вбила себе в голову, ее не остановишь.
– А ты не боишься, что он убьет тебя в лесу? – поинтересовалась та.
– С какой стати!
Пенелопа рассмеялась:
– Или что-нибудь украдет?
– У меня нечего красть, кроме книжки и корзинки с едой. – Абигайль взглянула на сестру. – Неужели ты веришь этим слухам?
Пенелопа фыркнула:
– Если бы ты прогулялась с Люси Уолгрейв до благоуханной аллеи, то, как и я, усомнилась бы в каждом слове, которое слетает с ее губ. Я сама люблю сплетни, но только если они кажутся правдоподобными.
Абигайль усмехнулась:
– Некоторые из них вполне правдоподобны.
– Как, по-твоему, он действительно умирает от любви к леди Саманте?
Усмешка Абигайль исчезла.
– Семь лет – слишком долгий срок, чтобы сохнуть по кому-либо.
– Пожалуй, – согласилась Пенелопа. – Влюбленный джентльмен, заслуживающий уважения, давно увез бы ее в Гретна-Грин.
– Либо откровения мисс Уолгрейв не заслуживают доверия, – парировала Абигайль. – Леди Саманта кажется достаточно взрослой, чтобы решиться к этому моменту на что-нибудь определенное, если она действительно любит его и уверена, что он платит ей взаимностью. Я бы решилась, во всяком случае.
– Правда? – промолвила Пенелопа с задумчивым видом. – Это поэтому ты отправилась в лес на прогулку?
– Нет. – Абигайль пнула ногой камушек, валявшийся на дорожке. – Я иду в лес, потому что мне там нравится. Прохладно, тихо, и никто не болтает над ухом – обычно. А ты идешь в лес, потому что ты настоящая язва.
Пенелопа пропустила это замечание мимо ушей.
– На лужайке или на террасе читать гораздо удобнее, и тебе это отлично известно. Если ты идешь в лес не в надежде встретить мистера Вейна, значит, там есть что-то еще, что ты хотела бы увидеть. – Она сузила глаза, пристально вглядываясь в лицо Абигайль. – Грот, – сказала она наконец.
– Удивительно, что тебе понадобилось столько времени, чтобы догадаться. Но, Пен, – Абигайль остановилась и повернулась к сестре со всей серьезностью, – не говори маме. Вряд ли она сочтет поиски пещеры подходящим занятием для девушки из общества.
– Грот – не обычная пещера, – заметила Пенелопа. – Не могу поверить, что ты не пригласила меня!
Абигайль вздохнула. Дай сестре волю, она станет искать грот с таким энтузиазмом, словно от этого зависит семейная честь. Абигайль предпочла бы блуждать по лесу, поглядывая, конечно, по сторонам, но особо не фокусируясь на поисках. Ей действительно хотелось почитать на природе, а если на пути встретится мистер Вейн…
– Возможно, грот даже не существует. Леди Терли говорила, что его засыпали.
– Тогда зачем его искать?
– Мистер Вейн сказал, что наткнулся на него однажды, поэтому я решила попробовать, – ответила Абигайль, не глядя на сестру.
В течение нескольких минут Пенелопа молчала, что было необычно.
– Знаешь, Эбби, – сказала она наконец, – я не осуждаю тебя за то, что ты увлеклась им.
– Ну, еще бы, загадочный брюнет, склонный к уединению, как захватывающе! – Абигайль скорчила гримаску.
– И это тоже, – заверила ее Пенелопа. – Но мы сплетничали о стольких джентльменах, что я могу видеть разницу.
Абигайль отодвинула ветку, преградившую ей путь, размышляя над ответом. Если она признает слишком мало, это только подвигнет сестру докучать ей еще больше, если слишком много… будет даже хуже.
– Одно дело строить предположения о джентльменах, которых мы никогда не встречали, исходя из сплетен и бульварных листков. Мистер Вейн – наш сосед, и он был добр ко мне. Думаю, несправедливо сторониться человека из-за болезни отца и называть его убийцей и вором без всяких доказательств – точно так же, как несправедливо со стороны некоторых людей считать нас честолюбивыми интриганками, мечтающими купить себе титулованных мужей. Я хочу предоставить ему возможность оправдаться, и только – пока он не сделал ничего, что объясняло бы его положение изгоя.
– Все это верно, но, думаю, здесь кроется нечто большее. – Пенелопа чертыхнулась, дернув юбку, зацепившуюся за куст ежевики. – Я ошибаюсь?
Абигайль помедлила, колеблясь.
– Не знаю, но… Я хотела бы разобраться.
В кои-то веки сестра ничего не сказала. Она только одарила Абигайль долгим, испытующим взглядом и кивнула.
Некоторое время девушки шли молча. Абигайль пыталась отслеживать дорогу по мысленной карте, чтобы не заблудиться, но вскоре сдалась. Харт-Хаус остался позади, на востоке. Теоретически Монтроуз-Хилл должен был находиться впереди, на вершине холма, по склону которого они поднимались. Абигайль не представляла, где может быть грот, но, если мистер Вейн обнаружил его, резонно предположить, что сооружение должно располагаться поблизости от его дома. Абигайль попыталась незаметно ускорить шаг, и, против обыкновения, сестра не стала жаловаться на трудности подъема.
– Знаешь, Люси Уолгрейв – болтушка наихудшего сорта, – вдруг начала Пенелопа. – Не думаю, что она сама верит в половину того, что говорит. Я определенно не верю.
Абигайль благодарно улыбнулась:
– Я тоже.
– Вот почему я натравила ее на Джейми.
– Не может быть! – воскликнула Абигайль со смесью ужаса и веселья, но Пенелопа только коварно улыбнулась. – А если подробнее?
– Я упомянула о том, что он готов остепениться. И что ему нравятся игра на фортепиано, поэзия и дамы, которые увлекаются рисованием.