Больше, чем ты желаешь

Гудмэн Джо

— У тебя есть стыд, дочь? Твой брат погиб совсем недавно. Сейчас у нас траур. Если уж ты так распалила Кинкейда, что он не может терпеть, поимей совесть, уведи его в спальню.

У Брай перехватило дыхание, и ее щеки покрылись румянцем.

— Замолчи, Оррин, — угрожающе произнес Люк.

— Я разговариваю не с тобой. Наши дела тебя не касаются.

— Ты разговариваешь с моей женой. Все, что касается ее, касается и меня.

— Она не нуждается в твоей защите. Она сама знает, что делать и говорить. Скажи ему, Брай.

Брай

оглядела красное лицо Оррина и его мятую одежду. Он стоял, прислонившись плечом к стене. Она видела, что он едва держится на ногах.

— Ты пьян, Оррин, — процедила она. — И я не вижу необходимости разговаривать с тобой сейчас. — Краем глаза она видела, как задрожал подбородок отчима. Она вспомнила совет Люка. — Я ценю, что муж встал на мою защиту, и могу это только приветствовать.

Не спуская глаз с Брай, Оррин кивнул в Сторону Люка:

— Он сказал тебе, что я был на фермах?

— Да.

— И что ты об этом думаешь?

— Брай думает, что этот разговор может подождать до тех пор, пока ты не протрезвеешь, — ответил за нее Люк.

Внимание Оррина сразу переключилось на Люка, и он разразился громким смехом.

— Уж не считаешь ли ты, что несколько стаканов бурбона лишили меня здравого смысла? Он только проясняет мозги, Кинкейд. У меня в голове полная ясность, и я знаю, что она приложила свои прекрасные ручки к этому делу.

— Ты, похоже, не расслышал, что я сказал тебе внизу. Я предложил тебе продать снятые с этого дома материалы испольщикам. Некоторые из них заплатят наличными. Другие примут участие в ремонте этого дома, чтобы отработать свой долг. Они отработают за каждую доску, каждый гвоздь, каждый кирпич. Ты заработаешь на материале, который можно было бы выбросить на свалку. Что же касается некоторых новых материалов, хотя их не так уж и много, то и здесь ты получаешь выгоду. У меня все это отражено в бухгалтерских книгах, и ты можешь их просмотреть.

— И просмотрю, будь я проклят! Я не дурак, и тебе не провести меня, Кинкейд! Лучше признайся сам, а то тебе не поздоровится. Я сумею найти подтирки на каждой странице, учти! Я знаю, как следует вести счета и заполнять бухгалтерские книги.

Если бы Брай не стояла так близко к Люку, она бы не заметила, что при этих словах он напрягся. Она взяла его под руку, отвлекая внимание Оррина на себя.

— Ты знаешь мое отношение к неграм. Я не желаю делать для них слишком много, — бушевал Оррин.

— Это не было актом благотворительности, — ответила Брай. — Ни один здравомыслящий человек не назовет тебя добрым. У тебя все? — нетерпеливо спросила она.

— Думаю, тебе пришлось заставить ее пошире раздвинуть ноги, прежде чем ты решил принять всю вину на себя, — ехидно произнес Оррин, повернувшись к Люку.

Брай даже не вздрогнула от его грубости и, когда Люк шагнул к нему, повисла на его руке.

— Нет! — вскрикнула она. — Не надо!

Самодовольно улыбаясь, Оррин оттолкнулся от стены. Он стоял, слегка пошатываясь, но все-таки сохранял равновесие.

— Положите гроссбух на мой стол, — приказал он, проходя мимо них. Вдруг он обернулся и посмотрел на

Люка: — Мой тебе совет: держи ее в руках. Она сделает тебя своим цепным псом, если ты сам не посадишь ее на цепь.

Брай держала мужа за руку, пока не услышала, как Оррин вошел в свой кабинет.

— Люк, с тобой все в порядке? — тревожно спросила она. Люк был в таком состоянии, что не смог ответить сразу. Наконец он утвердительно кивнул. Брай развернула его к себе и застыла пораженная. Ей и в голову не могло прийти, что она когда-нибудь увидит на его лице такое странное выражение. Она ожидала увидеть огорчение, ярость, все, что угодно, но сейчас ни одно из этих определений не подходило. В его лице было что-то зловещее.

— Люк. — Она потянула его за рукав.

Его взгляд наконец остановился на ее лице, и он погладил ее по щеке.

— Нам нельзя здесь разговаривать, — шепнул он. — Встретимся в беседке через час.

— Хорошо, — ответила она, но не сдвинулась с места. Его теплая ладонь лежала у нее на щеке, и Брай прижалась к этой ладони. Наклонившись, он поцеловал ее в губы.

— Через час, — повторил он.

Он направился к лестнице, но, прежде чем спуститься, остановился и оглянулся. Брай смотрела ему вслед.

— Не бойся. Бри, — улыбнулся он. — И извинись за меня перед своей матерью.

Через час начал моросить дождь. Брай, подняв юбки, осторожно пробиралась к беседке, глядя себе под ноги. Вдруг сильные руки подняли ее, и она оказалась в объятиях Люка. Он усадил ее на скамью, продолжая держать за талию.

— Лишилась дара речи? — хмыкнул он, видя, что она удивленно смотрит на него.

— Нет. Неужели ты думаешь, что замужество лишило меня возможности передвигаться самостоятельно?

— Идет дождь, — пожал он плечами. — А ты оказалась на моем пути.

— Значит, я должна поблагодарить тебя, что ты меня не затоптал?

Он усмехнулся и прислонился лбом к ее лбу.

— Тебе определенно повезло. — Он поцеловал ее в нос и распрямился.

Дождь усилился, и крыша беседки начала протекать. Тяжелые капли упали на его голову и плечи. Одна из них повисла на кончике носа Брай. Он смахнул ее.

— Давай найдем место посуше, — предложил Люк. Они пересели на другую скамью. Устраиваясь поудобнее, Брай случайно подняла голову и заметила движение в одном из окон. Кто-то закрывает его из-за дождя? Брай повернулась к Люку и встретила его внимательный взгляд. Интуиция подсказала ей, о чем он сейчас думает. т

— Укромное местечко, правда? — спросила она. — А ты знаешь, что кто-то наблюдал за нами из окна, когда ты нес меня сюда на руках?

— Мне это доставило огромное удовольствие.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Но это правда. Я знаю, что там кто-то был. Уверен, что это Оррин.

— Это комната моей матери.

— И все же там был Оррин.

— Пусть так. А раньше? Когда мы были в холле и ты целовал меня? Оррин наткнулся на нас. Тогда я подумала, что это произошло случайно, а сейчас подумала, что ты слышал его шаги на лестнице. Это тоже был «момент украдкой»?